Глобальный экономический кризис, начавшийся в 2008 году и продолжающийся (после определённой стабилизации) в настоящее время, в той или иной степени затронул все страны мира. Россия не явилась исключением, более того, в силу ряда объективных и субъективных факторов негативное влияние кризиса на её экономику оказалось более существенным, нежели в большинстве развитых стран и в мире в целом.
Так, по данным Федеральной службы государственной статистики России (Росстата), валовой внутренний продукт (ВВП) при достаточно динамичном росте в 2006 – 2008 гг. (от 5,2 до 8,5%) снизился в 2009 году на 7,8% (в большинстве экономически развитых государств 2,7 – 6,3%). Последующие три года наблюдался ежегодный прирост ВВП на 3,4 – 4,3% (выше, чем у большинства развитых государств мира), который в 2013 году замедлился до 1,3%. В 2014 году рост практически остановился, а в 2015 году прогнозируют его уменьшение. Кризисные процессы в значительной степени обострили экономические, социальные, политические, межнациональные, нравственные и иные проблемы современной России. Поэтому представляется закономерными попытки найти способы разрешения противоречий, лежащих в основе указанных проблем.
Столь же закономерной представляется активизировавшаяся дискуссия о путях дальнейшего социально-экономического развития страны, которая, к сожалению, часто принимает гипертрофированные формы (зондирования посредством СМИ мнения граждан относительно повышения пенсионного возраста, увеличения продолжительности рабочей недели, отмены выплат пенсий работающим пенсионерам и т. д.). Здесь настораживает общий тон дискуссий, задаваемый представителями интеллектуальной элиты (во всяком случае, ассоциирующимися в массовом сознании с элитой), отдельными экономистами, представителями финансовой сферы, а также членами правительства. В самых общих чертах его можно определить как ориентирующий на снижение роли (и ответственности) государства в обеспечении охраны труда и здоровья людей, господдержки семьи, пожилых граждан, гарантий их соцзащиты, предусмотренных действующей Конституцией России.
Вместе с тем, за рамками дискуссий почему то остаётся вопрос относительно того, как живут граждане огромной страны, причём, не только столичного региона. Действительно, как на фоне разговоров об инвестициях, инновациях, кластерах, ценах на нефть, размерах взяток и решения прочих важных вопросов называть (тем более, анализировать!) данные, характеризующие уровень нищеты в отдельных регионах богатейшего государства мира? Неудобно как то, господа! А между тем, Росстат регулярно проводит исследования и публикует информацию о бедности в России [см., например, 3, 4, 5], которая предназначена, в первую очередь, государственным органам, формирующим и реализующим экономическую и социальную политику. Так есть ли проблема бедности в нашей стране, насколько она остра в современных условиях? Для ответа на этот вопрос обратимся к используемым в России подходам к оценке уровня бедности населения и некоторым показателям, характеризующим его в целом по стране и в региональном разрезе.
Согласно указанным подходам, при оценке уровня бедности используют соотношение располагаемых ресурсов населения (домашних хозяйств) и величины прожиточного минимума. При этом к малоимущему (бедному) относят население (домашние хозяйства), у которых уровень располагаемых ресурсов ниже прожиточного уровня. Выделяют также категорию крайне бедного населения (домашних хозяйств), у которых уровень располагаемых ресурсов в 2 и более раз ниже величины прожиточного уровня.
Для оценки численности населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума используются данные о распределении населения по величине среднедушевых денежных доходов и их соизмерение с величиной прожиточного минимума. Учитывая структуру располагаемых ресурсов населения, особенно малоимущего, данный показатель можно использовать для характеристики масштабов бедности в стране.
При этом величина прожиточного минимума в соответствии с Федеральным законом представляет собой стоимостную оценку потребительской корзины, а также обязательные платежи и сборы. Величина прожиточного минимума определяется ежеквартально в среднем на душу населения, а также для трёх социально-демографических групп населения (трудоспособное население, пенсионеры, дети). Устанавливается Правительством – в целом по России, а по субъектам – органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации.
Рис. 3: Динамика реальных располагаемых денежных доходов населения России (составлено по данным Росстата).
С учётом изложенного выше, можно предположить, что численность населения России с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума (малоимущего населения) и динамика этого показателя связаны с реальными располагаемыми денежными доходами. Последние, в свою очередь, обусловлены состоянием экономики и процессами, происходящими в ней, о чем свидетельствуют данные, представленные на Рис. 3 (составлено по данным источников [2, 3, 4, 5] разных лет). В рамках данной статьи нет необходимости останавливаться на новейшей истории нашего государства. Отметим лишь динамичный рост реальных денежных доходов, начиная с 2000 года, причём наиболее интенсивный – с 2003 по 2007 год. Следует отметить также, что даже в период самой острой фазы экономического кризиса эта позитивная тенденция сохранилась (в 2009 г. рост на 3,6%). Однако уже в 2014 г. реальные располагаемые денежные доходы населения снизились на 0,7%, а январе-сентябре 2015 года снижение по отношению к аналогичному периоду предыдущего года составило 3,3% [5]. Приведённые выше показатели характеризуют динамику средних по населению государства денежных доходов, вместе с тем, в контексте рассмотрения проблем бедности необходимо учитывать распределение общего объёма денежных доходов по группам населения, в том числе, бедного.
Для оценки степени дифференциации доходов (социального расслоения) в России и мире используют коэффициент фондов (и/или децильный коэффициент) – соотношение между средними уровнями денежных доходов 10% населения с самыми высокими доходами и 10% населения с самыми низкими доходами (минимальными доходами 10% наиболее обеспеченного населения и максимальными доходами 10% наименее обеспеченного населения). Кроме того, в отечественной и мировой практике для выполнения подобных оценок широко применяется коэффициент Джини (индекс концентрации доходов).
Если рассматривать динамику указанных коэффициентов с 1991 года по настоящее время, то мы легко обнаруживаем, что кардинальные изменения в распределении доходов произошли в течение всего 2-3 лет. Так, коэффициент фондов в 1992 году составлял всего 8,0; в 1993 - 13,5; в 1994 – 15,2; в период с 1996 по 2007-2008 гг. отмечался непрерывный рост с 13,3 до 16,8, далее значение показателя стабилизировалось на уровне 16,0 – 16,5. Аналогичная картина характерна и для коэффициента Джини (1991 год – 0,260; 1992 – 0,289, в 1993 – 0,407; далее стабилизация на уровне от 0,387 до 0,423). Сравнение с аналогичными показателями по отдельным странам мира, приведёнными в [1], показывает, что от страны с относительно справедливым распределением доходов (многие страны Европы, наши ближайшие соседи Беларусь и Казахстан, для которых значения коэффициента составили 0,283 и 0,276 соответственно) мы перешли в категорию государств, где отмечается существенное неравенство в распределении. Близкие к российским показатели характерны для США (0,411), многих стран Азии, отдельных государств Африки. Наиболее крайние формы неравенство в распределении доходов приобрело в таких государствах, как Чили (0,52), Бразилия (0,55), ЮАР (0,65) и ряда других.
Указанные выше факторы во многом определили динамику численности населения России с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума, представленную на Рис. 4. Анализ данных, приведённых на Рис. 4, показывает устойчивое снижение численности населения Российской Федерации с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума в период 2000 — 2013 г. с 29,0 до 10,8%. Следует отметить, что глобальный экономический кризис, не повлиял на указанную тенденцию, хотя темпы объективно замедлились. Однако новая фаза экономического кризиса в России, обусловленная внутренними и внешними факторами (экономическое и политическое давление на Россию, санкции со стороны США и ЕС, связанные с возвращением Крыма в состав России, событиями на юго-востоке Украины, а в последнее время – в Сирии), не могла не затронуть социальную сферу. Так, по данным Росстата, в 2014 году численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума в целом по России увеличилась и составила 16,1 млн. человек (или 11,2% общей численности).
Рис. 4: Динамика численности населения России с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума (составлено по данным Росстата).
При этом отмечается высокая динамика данного показателя по кварталам года. Имеющиеся данные за I и II кварталы 2015 г. (22,9 и 20,1 млн. человек соответственно без учёта Республики Крым и г. Севастополя) позволяют прогнозировать увеличение численности малоимущего населения до 18,5 – 19,0 млн. человек и более по итогам 2015 г.
Сравнение с европейскими государствами, ранее входившими в состав СССР или так называемый «соцлагерь», показывает, что уровень бедности в России (в процентном отношении) примерно соответствует уровню Словакии (13,2% в 2011 г.) и Республики Молдова (12,7%). Он существенно выше, чем в Беларуси (5,5%) и Чешской Республике (8,4%), однако значительно ниже, чем в странах Балтии (17,5-19,4%), Венгрии, Румынии, Болгарии и Польше. Любопытно, что по данным Росстата [1] удельный вес населения, находящегося за чертой бедности в США, в 2012 г. составил 15% от общей численности, хотя последнее вряд ли оправдывает тот факт, что в богатейшей стране мира — России более 16 млн. человек находятся за чертой бедности.
Не менее интересным представляется рассмотрение вопроса бедности в региональном разрезе. Анализ данных, приведённых в [4], свидетельствует о значительной дифференциации регионов (субъектов Федерации) по уровню бедности. По состоянию на 2013 г. в 17 субъектах России из 83 доля малоимущего населения не превышала 10% от общей численности. Причём в 6 субъектах (Ямало-Ненецкий АО, Республика Татарстан, Белгородская и Московская области, Ненецкий АО и Липецкая область) этот показатель был менее 8% (Москва в ранжированном списке занимала 11 е место с 8,9%). Наиболее полно (40 субъектов) представлены регионы России, где доля малоимущих составляла от 10 до 15% (в этой группе представлены субъекты с разным уровнем социально-экономического развития, входящие в состав всех федеральных округов). Группа регионов, в которых уровень бедности оценивается в 15-20% и проблема стоит достаточно остро, представлена 22 субъектами России. Здесь следует отметить такие крупные регионы как Красноярский, Приморский и Алтайский края, Иркутскую и Саратовскую области. Наиболее остро и достаточно давно проблема бедности стоит в Еврейской автономной области (доля бедного населения здесь составляет 20,9%), в Республиках Алтай (20,9%), Тыва (33,4%) и Калмыкия (35,4%).
В целом же наблюдается тенденция снижения доли малоимущего населения в зависимости от общей численности населения регионов, о чем достаточно наглядно свидетельствуют данные, представленные на Рис. 5. Расчёты показали, что между данными показателями существует значимая статистическая связь (коэффициент корреляции составляет 0,49). Для выполнения анализа использовались данные Росстата за 2013 г. [4] по 71 субъекту России (без Москвы, Ненецкого и Чукотского автономных округов, Республик Калмыкии и Тыва, Чеченской Республики, Тюменской области с автономными округами, Магаданской и Сахалинской областей, а также Камчатского края).
Последующий анализ, в ходе которого выполнялась статистическая обработка двух выборок (раздельно для регионов с численностью населения менее и более 1,8 млн. чел), показал, что в обоих случаях обнаруживается более существенная корреляционная связь между указанными выше показателями (коэффициенты корреляции 0,63 и 0,62 соответственно). Однако для первой выборки (47 субъектов России с населением менее 1,8 млн. чел) увеличение численности населения региона на каждые 100 тыс. чел. в среднем снижает долю малоимущего населения на 0,61%, для 24 более крупных регионов – на 0,15%.
Рис. 5: Зависимость доли малоимущего населения от общей численности населения региона (составлено по данным [4]).
Следует отметить, что при использовании для анализа только приведённых выше показателей невозможно получить полную картину остроты проблемы. Действительно, изложенное выше позволяет сделать вывод, что чем крупнее регион, тем уровень бедности ниже. Но так ли это? Если мы зададимся целью выделить регионы, в которых проживает определённая часть (например, 2% и более) всего малоимущего населения страны, то получим другие оценки. Расчёты показывают, что в составе России выделяются 16 таких регионов, в которых сосредоточено более 44% общей численности малоимущего населения. Причём все они могут быть отнесены к категории крупных с численностью населения более 2,4 млн. человек, характеризуются высоким уровнем социально-экономического развития, значительная их часть является регионами-донорами.
В этом списке «лидирует» Москва, вместе с Московской обл. в ней проживает почти 10% всего малоимущего населения страны (по состоянию на 2013 г.). Это может показаться парадоксальным, поскольку процентное отношение количества бедного населения к его общей численности здесь существенно ниже, чем по стране в целом (8,9 и 7,6% соответственно). Однако никакого парадокса нет, аналогичная картина характерна для Санкт-Петербурга (8,0%), Свердловской области (8,2%), Краснодарского края и Республики Башкортостан (10,4%). Для остальных 10 регионов, на каждый из которых приходится 2% и более всего малоимущего населения страны, этот показатель выше общероссийского (от 12,1% в Самарской области до 17,6% в Алтайском крае).
Анализ приведённых выше показателей свидетельствует о том, что они характеризуют лишь отдельные географические аспекты проблемы бедности в России. Более того, они ограничено пригодны для решения задач, связанных с разработкой и реализацией комплекса мероприятий, направленных на решение проблемы (снижение остроты). В данном контексте достаточно отметить, что выполненный анализ не обнаруживает значимой статистической связи между численностью малоимущего населения и его долей в общей численности населения региона (коэффициент корреляции – 0,181). Из 10 других показателей, выбранных для анализа, сильная корреляционная связь этого показателя выявлена только в отношении общей численности населения (коэффициент корреляции + 0,909) и валового регионального продукта (+ 0,779).
Показатель, характеризующий долю малоимущих граждан в общей численности населения региона, обнаруживает значимые связи со среднедушевыми денежными доходами (- 0,517), доходами, отнесёнными к величине начисленной заработной платы (- 0,612), валовым региональным продуктом (- 0,469) и с упоминаемой ранее общей численностью населения. Наиболее сильная связь обнаруживается со среднедушевыми денежными доходами, отнесёнными к величине прожиточного минимума (- 0,875), что представляется закономерным, поскольку данный показатель является основным при определении порога бедности.
Резюмируя сказанное выше, необходимо отметить, что проблема бедности в настоящее время остаётся весьма актуальной для России, при этом острота проблемы существенно отличается в регионах Российской Федерации. Представляется, что в условиях углубления экономического кризиса её решение (или, по меньшей мере, снижение негативных последствий для населения страны) будет сопряжено с существенными трудностями.
Литература
- Россия и страны мира. 2014.: Стат.сб. / Росстат. - M., 2014. – 382 c.
- Страны и регионы мира: экономико-политический справочник. – 3 е изд. / под ред. А. С. Булатова.- М.: Проспект, 2009. – 704 с.
- Российский статистический ежегодник. 2014: Стат. сб./ Росстат. – М., 2014. – 693 с.
- Социальное положение и уровень жизни населения России. 2014: Стат. сб./ Росстат – М., 2014. – 321 c.
- Социально-экономические индикаторы бедности в 2011-2014 гг. Стат. бюллетень / Росстат – М., 2015. – 111 c.
- Социально-экономическое положение России. 2015: доклад / Росстат – М., 2015. – 363 c.
- Чернов С. В. Наука и образование в ракурсе XXI века // Научные труды Института Непрерывного Профессионального Образования. 2014. № 3. С. 13-20.
Источник: Шильнов А. А. География бедности в России // Научные труды Института Непрерывного Профессионального Образования. 2016. № 6. 187-195.
//
2015-12-22 
9.13 MB 
2 046