Наука и образование – это две важнейшие формы человеческой мысли и деятельности, обеспечивающие развитие человека и общества, развитие человеческой культуры и прогресс цивилизации. В свою очередь, процессы развития человека, науки и образования диалектичны – они находятся во взаимообуславливаемом единстве, и вместе с тем вступают в противоречие друг с другом, поскольку в мире вообще не существует прямолинейных процессов. Последние могут быть представлены лишь в теории. По-видимому, время конца XX – начала XXI веков в полной мере являет нам диалектическое противоречие в триаде человек – наука – образование.

Философы-просветители XVIII века наивно полагали, что всеобщее просвещение, понимаемое здесь как единая система науки и образования, позволит, наконец, человеку обуздать природу, освободиться от пагубных пристрастий и пороков и создаст условия для всеобщего устремления к добродетели. Однако, наряду с выдающимися достижениями культуры и фундаментальными научными открытиями, обеспечивающими человеку относительную власть над природой, удобство, комфорт и социальный прогресс, человечество получило гильотину, две мировые войны и атомную бомбу.

«Не всё так гладко в Датском королевстве». Об этом стали уже рассуждать философы более поздних времён. В частности Артур Шопенгауэр, великий философ-пессимист, написал убийственный очерк «Об учёности и учёных», где показал все «прелести» того, к чему может привести всеобщая образованность и учёность. С его точки зрения, «большая учёность и всезнайство» приводят к гибели способности «живого созерцательного постижения реального мира», а с ней и силы «оригинального мышления и поэтического творчества». Вообще, надо понимать, что всеобщность (не важно чего) далеко не всегда даёт искомое преобразование количества в качество. В мире нет абсолютно прямолинейных путей, и наука и образование здесь не исключение.

Возникает парадокс: наука и образование ведут человека к развитию и прогрессу, а сам прогресс начинает постепенно превращать человека в бурно развивающегося потребителя, мало озабоченного как развитием науки, так и развитием образования. И вот мы уже стоим на пороге общемирового, не побоимся этого слова, кризиса ценностей, куда подпадают, в том числе, и наука и образование. За примерами далеко ходить не нужно. Достаточно посмотреть, что творится с наукой и образованием в нашей стране – некогда общепризнанным лидером во многих научных направлениях и практически в большинстве сфер образования. Почему же сейчас мы пали так низко?

Чтобы попытаться разобраться с этим парадоксом, необходимо обратиться к самим истокам зарождения науки, которая впоследствии определила развитие всеобщего образования.

Если философия в своих истоках имеет мифологию, то наука, в свою очередь, есть порождение философии. Рождённая некогда, как любовь к мудрости, философия, заложив принципы и основания новой формы познания природы, человека и общества, которая стала именоваться наукой, тем самым уготовила себе второстепенное место в сравнении с более молодой и по всем параметрам более «агрессивной» дочерью. Причина этому изначально заложена в самом процессе развития. Последнее, по сути, предполагает разрушение одной вещи и возникновение другой, имеющей новые свойства и, соответственно, новое назначение. Когда зерно закладывается в землю, оно должно разрушиться прежде, чем появится росток. Точно также и философы в своих трудах сами заложили основания для разрушения философии как целостной формы познания, но при этом создали основы для рождения науки, развитие которой проходит по пути всё большей дифференциации, сопровождающейся появлением множества частных научных дисциплин и направлений.

Вместе с тем надо помнить, что зерно, рождающее колос, производит, по сути, многократное порождение самого себя. Следовательно, и в науке, в её принципах и основаниях, мы не увидим ничего иного, чего не было бы уже в изначальной философии.

Наука, как открытие нового знания, основывается на двух общенаучных подходах: первый, когда сформулированная теория требует своего подтверждения в накоплении соответствующего фактологического материала, его отборе и систематизации; второй, когда множество фактов, накопленных в наблюдениях и экспериментах, требует обобщающей теории. Если умственная и практическая деятельность человека соответствует какому нибудь из этих двух подходов, то такую деятельность мы называем научной.

Будучи вначале делом избранных, элитарной формой человеческой деятельности, наука постепенно начинает становиться массовым явлением. Всё больше направлений человеческого существования подпадают под взгляд науки и становятся сферой её интересов. И этот естественный путь развития науки сам подготавливает её последующее разрушение, после которого, по самой логике процесса развития, должно зародиться что то новое. И это новое, которое родила наука, называется технологией.

Вспомним про наше зерно, которое в колосе произведёт около ста зёрен. Если мы возьмём каждое из этих зёрен и подвергнем его анализу с разных сторон: одно положим под микроскоп; другие подвергнем воздействию различных химических веществ; третьи будем проращивать в различных условиях, – то всё это перечисленное будет являться научным исследованием. Однако из ста зёрен созревшего колоса девяносто будут перемолоты в муку и только лишь несколько зёрен попадут обратно в почву. Помол зёрен в муку – это есть уже технология, – нужная, важная, необходимая для того, чтобы человек мог есть испечённый из муки хлеб.

Любая технология, будучи порождением науки, одновременно делает науку второстепенной в сравнении с самой собой, и происходит то же самое, что в свою очередь наука сделала с философией.

Наука и технология, будучи родственными, имеют вместе с тем принципиальные, сущностные различия. Если в науке главное – это познавательный интерес, прагматическая ценность которого далеко не всегда очевидна, то в технологии главным является получение утилитарного практического результата, т. е. получение реальной пользы. И благодаря этому, технологии, один раз родившись, завоёвывают мир.

Наука породила не только технологии, наука также породила и всеобщее образование. Ведь что такое образование? Это, по сути, освоение всеми людьми тех законов, которые были открыты наукой. В свою очередь, порождённые наукой технологии и образование начинают сращиваться и с особым упорством, в особенности за последние 20–25 лет, технологии проникают в образование.

Возьмём, например, ЕГЭ. Ведь это ни что иное как технология контроля знаний, полученных обучающимися. И получается что? Два года обучения перед выпуском из общеобразовательной школы все усилия как учителей, так и обучающихся направлены лишь на то, чтобы последние нет, не получили необходимые знания, нет, не освоили необходимые умения, а на то, чтобы они успешно сдали ЕГЭ. Но разве в этом заключается смысл и значение образования? Разве успешная сдача ЕГЭ одним учеником делает его выше, умнее, нравственнее того, который не смог сдать этот пародийный во всех отношениях экзамен?

У плотника два главных инструмента – это пила и топор, только лишь с их помощью плотник может построить дом, и даже храм. Садоводу для того, чтобы разбить прекрасный и благоуханный сад, достаточно одной лопаты. Но если вы не садовник, то, имея даже сотню лопат, вам не удастся создать сад, да и все в мире топоры не помогут вам выстроить храм, если вы не имеете призвания к этому. Всё гениальное очень просто. Учитель – это призвание. И у него, у учителя, также есть свои инструменты, научившись пользоваться которыми, он способен раскрыть гений в самом, казалось бы, бездарном ученике. Инструменты эти суть личный пример, высокий образ мыслей и любовь.

И напротив, педагог, вооружённый до зубов педагогическими технологиями – это настоящий двигатель прогресса, а прогресс, в свою очередь, – это когда в благоуханном доселе саду вместо садовника с лопатой появляется экскаватор.

Каждый взрослый хорошо знает чему нужно учить ребёнка. Ему нужно дать основы знаний, прививать ребёнку любовь и уважение к труду, воспитать его духовным и нравственным человеком. С первым все понятно – затолкаем ребёнка в школу, отдадим его в кружки, чем больше, тем лучше, – там научат, там и любовь к труду привьют. Ну а если не привьют – не беда, ведь всем известно, что «от работы кони дохнут», ну а что касается нравственности, так этому сама жизнь и научит.

Многие родители узнают о том, как нужно воспитывать детей, вернее – о том, как их не нужно было воспитывать, только тогда, когда дети становятся взрослыми, и, в свою очередь, показывают родителям либо «кузькину мать», либо «где раки зимуют». Нерадивые родители либо отторгают своё «чадо» от труда, основываясь на принципе «работа не волк и в лес не убежит», либо, используя принцип принуждения, формируют у детей стойкое отвращение к любой работе. В свою очередь, случайные люди в системе образования – бездарные педагоги, которые не любят и даже зачастую ненавидят свою работу, не в состоянии привести ребёнка в блистательный мир знаний, они лишь закрепляют то, что не успели доделать родители. И тогда школа начинает пенять на родителей, а родители – на школу.

Эту мощную антивоспитательную программу довершает современная масс-культура во главе с телевидением, благодаря гипнотическому воздействию которого разрушаются любые ростки духовности и нравственности. Но самый мощный антивоспитательный эффект оказывает на ребёнка пример иных взрослых, которые уже особо не стесняясь ни своих, ни других детей проявляют «чудеса» лицемерия, двуличности, формализма, безнравственности, потребительства и стяжательства.

Эффект такого массированного воздействия не заставляет себя долго ждать: на смену кумирам духа, добра и святости приходят кумиры лицемерия, зла и разврата, как это уже не раз случалось в истории, – достаточно вспомнить утонувший в грехах и разврате древний Карфаген.

Нравственная идея – это идея телеологическая, то есть стоящая в зависимости от суждения духа о своём назначении. Если человек определяет своё назначение утилитарно, как достижение исключительной пользы для себя любимого, а дальше – хоть трава не расти, то тогда, как сказано у Екклисиаста, между человеком и скотом нет различий. Эгоизм – это то, что равняет человека с инфузорией. Так же как саранча пожирает все на своём пути, так и существо, лишённое идеи безусловного служения Богу, тождественной идее любви, оставляет после себя лишь бесплодную землю. А экскаватор помогает этому существу превратить райский сад в безжизненную пустыню, а если он педагог, то чистые души – в кровоточащую рану.

Современные педагоги в совершенстве научились исполнять заказы той огромной, безжалостной и бездушной структуры, которая называется социальным заказом общества. Используя методы принуждения и подавления, вполне одобряемые названной структурой, они научились создавать из учащихся подобие роботов, востребованных структурой. Забыли они, что учитель не может ни подавлять, ни принуждать, он может только поддерживать и одобрять, и тем самым способствовать становлению в ребёнке творчески свободной личности. Но обществу не нужны личности, ему крайне необходимы толерантные, подвластные структуре индивидуумы, кнопконажиматели (исполнители) или давители (менеджеры), обеспечивающие работу кнопконажимателей. Поэтому все современные педагогические технологии приспособлены под людей готовых либо исполнять, либо давить и погонять. Соответственно, обществу не нужны учителя, а нужны педагоги-технологи, способные обеспечить технологичность образовательного процесса по типу технологов, обеспечивающих нормальное функционирование любой общественной или производственной системы.

Одна из самых могущественных структур, созданных людьми, – это образовательная структура. Настоящее учение, как постижение истинного знания, имеет место лишь тогда, когда уникальный носитель знания передаёт его всем тем немногим другим, которые хотят и могут это знание понять, принять и нести его дальше в его непрерывном становлении. Таковы были знания, полученные апостолами со Словом Иисуса Христа и переданные впоследствии в Священном Предании и в Священном Писании. Знание до тех пор остаётся собственно знанием, пока оно находится в своём становлении, а унифицированное знание – это уже и не знание вовсе, а информация. Информация как ставшее – это умершее знание, но она становится источником питания всех созданных человеком структур, и, прежде всего, образовательной структуры, в которую человек затягивается, будучи ещё ребёнком. Образование, становящееся массовым (единым, технологичным, унифицированным) приобретает все черты серости и приводит к деиндивидуализации человека, к его обезличиванию и, в конечном итоге, – к деградации человечности в человеке. Оно не создаёт личностных ценностей, но направлено лишь на получение пользы. Качество подменяется количеством. Форма подменяет содержание. Смысл и ценности заменяются выгодой и пользой. Время школ, основателями и движителями которых являются уникальные носители уникального же знания, сменяется временем унифицированной образовательной структуры. Время учителей, являющихся источником знаний, имеющих предельную ценность для личности, сменяется временем преподавателей, тьюторов, передающих строго дозированную информацию и использующих так называемые педагогические (имеющие чаще всего манипулятивный характер) технологии, необходимые для того, чтобы подготовить обучающихся выступать в качестве элементов, создающих и обеспечивающих сохранение устойчивых связей соответствующих структур. Структура же, в свою очередь, только и существует за счёт элементов, обеспечивающих сохранение необходимых для ее существования связей. Современные педагоги являются передовым отрядом, призванным обеспечивать сохранность названной структуры. И, не покладая рук, обеспечивают.

Большинство современных учебных программ имеют огромное преимущество – они начисто лишены жизни и потому могут очень легко реализовываться как бездарными педагогами, так и на основе информационных технологий. И когда образование полностью перейдёт на информационные технологии обучения, то сбудется, наконец, мечта всех рационалистов и технократов – всех обучающихся можно будет пересадить за компьютеры и быстренько вбить им в мозги ту необходимую информацию, которая достаточна для общественного социального заказа. И тогда сбудутся те пророческие карикатуры, которые рисовались на Чарльза Дарвина, – обезьяны, которых мы посадили в клетки, будут из-за решётки показывать на нас пальцами, смеяться и восклицать: «Вон идёт существо, которое раньше называлось человеком, но которое добровольно превратило себя в обезьяну».

Вспомним ещё раз, что философы-просветители придавали огромное значение развитию человеческого разума и этической составляющей человека. Они считали, что всеобщее просвещение сделает человека не только более разумным, но и более добродетельным. Но так ли это на самом деле? Разве не приходилось вам встречаться с высокообразованными мерзавцами, равно как с малообразованными порядочными людьми? Может быть роль и значение всеобщего образования преувеличены?

Всеобщее образование уничтожает саму элитарность образования и тем самым обесценивает его, ниспровергает образование на низший уровень – с пика блистающей высоты на низменный уровень удушающей затхлости и обыденности.

В современных условиях всеобщей образованности процесс возвышенного познания сменился серыми буднями технологизированных тренировок, все более напоминающих дрессировку дождевых червей или павианов. На наш взгляд, необходимо не реформирование образования по западному образцу – эксперимент, который проводится в нашем образовании уже третий десяток лет, – а напротив, нужна новая, оригинальная парадигма образования.

Педагогическая наука создала совершенные методы обучения¹, нередко основанные на зомбировании личности, носительницы духа, НЛП-программирование, например. Эти методы мощно и необратимо действуют на ипостась души, превращая обучающегося либо в биоробота, либо в дрессированного павиана. Интересно, что создавая совершенные методы технологизированного обучения, наука, вместе с тем, неспособна создать совершенные методы воспитания. Мы знаем много методик обучения и множество приёмов обучения, а много ли мы знаем методов и приёмов воспитания? Если мы всерьёз задумаемся над этим вопросом, то увидим, что нет другого «метода» воспитания, кроме личного примера, и ничто другое так не воспитывает человека, как следование за достойными подражания примерами. И роль гуманитарного знания и, прежде всего, философии, литературы, культурологии, истории приобретает первостепенный характер.

Несмотря на несколько мрачноватую картину, которую мы здесь изобразили, отчаиваться не стоит. Возьмём для примера кризисы детского возраста, из которых большинство детей выходят вполне успешно и в целом безболезненно. Как сказал мой учитель и друг профессор Павел Семёнович Гуревич на одном из своих семинаров, нужна новая парадигма науки, которая позволит человеку более полно осознать своё место в мире и позволит познать то многое, что не помогает нам пока понять современная наука. Возможно, мы действительно живём в мире, вполне созревшем для того, чтобы подтолкнуть человека к созданию парадигмы новой науки и нового образования. Зерно заложено в землю и оно обязательно прорастёт. И будем надеяться, что симпозиумы и конференции, курсы и тренинги, диалоги и семинары, которые проходят под флагом Института Непрерывного Профессионального Образования удобрят и увлажнят почву так необходимую для прорастания нашего зерна.

Источник: Чернов С. В. Наука и образование в ракурсе XXI века // Научные труды Института Непрерывного Профессионального Образования. Выпуск третий (№ 3/2014): Материалы Общероссийской научно-практической конференции «Наука. Образование. Проектная деятельность: Россия – XXI век» / Под научной редакцией профессора С. В. Чернова. – М.: Издательство Института Непрерывного Профессионального Образования, 2014.

ISBN 978-5-9902381-3-8.

© Коллектив авторов, 2014

© Чернов С. В., научный редактор, 2014

© Издательство Института Непрерывного Профессионального Образования, 2014