Аннотация. За почти 30 лет преобразований и перемен в российской науке произошли существенные изменения. Её функционирование и развитие характеризуется как позитивными явлениями, так и негативными. Изменилась и проблематика исследований науки. В течение всех постсоветских лет социальным  проблемам  науки  посвящено немало статей и публицистических работ. Однако этот вопрос не получил достойного освещения в научной литературе. Поэтому нами более полно, чем в существующих работах, проанализированы те явления, которые присущи развитию современной российской науки. Мы будем рассматривать науку как один из важных социальных институтов, представляющих собой профессиональное сообщество ученых, деятельность которых происходит в особых организационных формах. Наше внимание будет сосредоточено на той стадии развития науки, которая приходится на время распада СССР и становления новой России. В статье рассматривается такая важная часть науки, как социальные и культурные статусы науки и учёных в современной России, определенное внимание уделяется вопросам пополнения науки как сферы деятельности, и академии наук как ведущего научного учреждения страны; анализируются ценностные ориентиры в науке; выясняются позиции российской науки в мировом научном сообществе. В научной разработке этой темы мы опирались на современный уровень теоретических знаний о науке, социологический материал и анализ реальных процессов, происходящих в отечественной науке. Для того чтобы провести социально-экономические, политические и культурные преобразования, основанные на эффективном использовании науки, нам необходимо избежать тех потерь, которые ныне сопровождают её развитие.

Ключевые слова: государство, бизнес, статус учёного, престиж учёного, научные степени, научные звания, возраст учёных, социальные роли, социогуманитарная наука, авторитет науки.

Развитие современной отечественной науки тесно связано с тем как финансируется наука. Между тем с начала 1990-х гг. ассигнования в науку уменьшаются. Так, с 2014 г. по 2016 г. вложения в науку из средств государства сократились с 437,3 млрд руб. до 285,8 млрд руб. В результате ныне расходы на науку у нас составляют всего 1,3 % национального дохода, что более чем в полтора раза ниже среднего уровня, существующего в мире. Расходы, выделяемые государством на науку, столь малы, что не способствуют ее нормальному развитию. По показателю общего объема государственных инвестиций в научные исследования нас опережают такие крупные государства, как Франция, США, Германия, где затраты на исследования и разработки составляют 2,26; 2,74; 2,9 % ВВП. Академическое научное сообщество настаивает на том, чтобы к 2024 г. (300-летию Российской академии наук) доля науки в структуре ВВП составляла не менее 2% [3, с. 714].

Одним из важных показателей развития науки являются затраты на одного научного сотрудника. У нас на одного сотрудника в год в среднем выделяется 1,3 млн руб. Между тем, по расчетам акад. РАН Э. М. Галимова, для нормального финансирования академических исследований нужно выделять на науку 3 млн руб. в год [4, с. 210]. Согласно экспертным расчетам, для того чтобы к 2020 г. сократить отставание от среднемирового показателя с 3-х до 2-х раз, необходимо ежегодно увеличивать затраты на одного исследователя в размере не менее 20% [13, с. 63].

Вопрос финансирования науки государством тесно связан с экономическим ростом в стране (в свою очередь экономический рост возможен только при наличии научного развития страны), а экономика у нас все еще находится в тяжелом положении. Однако у государства должны найтись средства на решение исследовательских проблем. Как отмечал в свое время Ленин, «заплатить ученым лишка за науку не только стоит, но и теоретически необходимо» [15, с. 165].

В новых российских реалиях помимо государства другие социальные институты взяли на себя решение проблем функционирования и развития науки. В современной России возродилась характерная для дореволюционного прошлого традиция частной поддержки науки. Она является следствием того ценного, что накоплено и сохранено в процессе развития науки, элементом социального и культурного развития страны, одной из важных составляющих русской идентичности. Нам представляется, что, помогая функционированию и развитию науки, предприниматели заинтересованы в судьбе отечественной науки, думают о том, какой станет наука у нас в недалеком будущем при их деятельном участии.

Однако, если рассматривать ситуацию в целом, нельзя не отметить, что в течение всего постсоветского периода предприниматели инвестируют очень незначительную часть своих доходов на развитие науки, особенно фундаментальной. Видимо, необходимо, чтобы в России сменилось 2–3 поколения богатых людей, тогда поддержка науки станет обычным делом со стороны предпринимателей.

Предприниматели помогают науке только тогда, когда наука сулит им выгоду в ближайшее время, а не в отдаленном будущем. К тому же они не заинтересованы в проведении фундаментальных исследований, во внедрении научных разработок и активном применении изобретений, поскольку риски здесь большие. В то время, как и без науки и всякого риска бизнес имеет невиданный нигде в мире уровень прибыльности.

Для того чтобы предприниматели вкладывали свои капиталы в науку, необходимо, например, введение для предпринимателей «налога» на науку, что предполагает отчисление определенного процента доходов частного сектора во внебюджетный фонд науки. В свою очередь, государство обязано предоставлять существенные налоговые льготы для предпринимателей, вкладывающих средства в развитие науки. К слову, в дореволюционной России предприниматели, предоставлявшие средства на науку, налогов не платили. Кроме того, стоит изменить структуру финансирования науки путем усиления его частно-государственного характера. Между тем, согласно статистическим данным, основная доля расходов на науку приходится на государство.

И еще. Чтобы российские предприниматели помогали развитию науки, государство должно и морально поощрять их, как это было в дореволюционном прошлом нашей страны, и как это происходит ныне во многих ведущих странах мира.

Поднять долю государства на поддержку науки можно также путем увеличения налога на доходы и на собственность сверхбогатого класса, как это ныне происходит во многих развитых странах

 Предприниматели будут вкладывать средства в науку в том случае, если будут уверены, что люди, занимающиеся ею профессионально, компетентны. К тому же средства на развитие науки, выделяемые со стороны предпринимателей, приведут к тому, что вложения в научные исследования помогут предпринимателям в решении их вполне определенных проблем. Это предъявляет серьезные требования и к самой науке, к людям, занятым в сфере исследований. Поэтому кроме выработки научного знания ученым необходимо научиться решать и конкретные практические задачи.

Результатом сокращения вложений в науку является снижение социального и материального положения большинства ученых. В свое время К. Маркс отмечал, что различные формы расходования человеческой рабочей силы или иначе, качественные различия в труде, обусловливают различия потребительских свойств продуктов или услуг, производимых работниками умственного труда [17, с. 51–52]. Если обратиться к современным российским реалиям, то до недавнего времени в значительной своей части ученые имели заработную плату, реально не соответствующую длительности подготовки специалиста (нередко она занимает до двух десятилетий), а также профессионализму ученых и сложности выполняемой ими работы. Заработная плата в фундаментальной науке и прежде всего в Российской академии наук отставала от общероссийского уровня примерно вдвое. Однако, как показывает мировая практика, уровень заработной платы ученых должен в 1,5–2 раза превосходить средний уровень. У нас есть часть ученых, которые имеют высокий уровень доходов, сопоставимых с доходами российских бизнесменов. Однако это лишь единичные факты. Что касается развитых стран, то и здесь люди науки, даже высокой квалификации сталкиваются с тем, что за последние полвека их уровень жизни не растет, а падает по сравнению с другими профессиональными группами общества. И по доходам они относятся к низшему среднему классу  [20, с. 49] Однако в отличие от нас, в развитых странах труд ученого оплачивается адекватно его квалификации.

На протяжении последних лет государство неоднократно обещало обеспечить высокий уровень оплаты труда работникам науки и в начале 2018 г. оно удвоило заработную плату лицам, работающим в Российской академии наук. Однако  в ответ на материальное поощрение ученых государство потребовало повысить эффективность их труда^[1]. Это выразилось в требовании от ученых увеличения количества научных публикаций (в основном статей). Что касается гуманитарных и социальных наук, то во всем мире основной формой публикации научных результатов является монография, индивидуальная или коллективная. Без этого, как отмечает акад. РАН А. В. Смирнов, оценивать работу ученого – абсурд. Однако, чиновники, управляющие наукой,  продуцируют и детализируют нормы и критерии эффективности научных исследований, жестко контролируют науку  [13, с. 101] Кроме того, с целью повышения эффективности научных исследований государство сначала ранжировало академические институты в зависимости от их конкурентоспособности, а затем реструктуризировало (сократило) часть научных учреждений и численность лиц, занятых в науке.

Надо отметить и то, что существующая у нас сегодня система оценки труда ученого построена на приоритете публикации в ведущих западных изданиях. Ибо, по мнению чиновников, руководящих отечественной наукой, публикации здесь являются более надежным критерием оценки труда ученого, в частности обществоведа, чем его локальные достижения [5, с. 666].  Однако журналов социогуманитарного профиля за рубежом выходит значительно меньше, чем по естественнонаучным дисциплинам. Поэтому большинство российских ученых-обществоведов не в состоянии опубликоваться в узком круге англоязычных журналов.

Аналогичным образом обстоит дело и с публикациями в российских научных журналах.  Ныне у нас насчитывается 350 журналов и по научному рейтингу они делятся на три группы: «Мусорные», иначе говоря, с низким импакт-фактором. Однако здесь могут быть опубликованы и интересные работы, как верно и обратно. Как отмечает президент. РАН А. М. Сергеев, по проценту «мусорных» публикаций наша страна лидирует в списке статей, проиндексированных в 2018 г. в международной библиографической базе данных Web of Science (WOS).  Вторую группу журналов составляют «хищнические» журналы, которые публикуют на возмездной основе статьи откровенно низкого качества, и практически без их проверки. Третья группа журналов это – журналы с приличной репутацией, иначе говоря, высоким импакт-фактором,^[2] но их количество ограничено. Поэтому чтобы соответствовать рейтинговым показателям, сформированным государством, ученые, занятые в академическом секторе науки, вынуждены «накручивать наукометрические показатели».

В связи с этим отметим, что система эффективности научных исследований по цитируемости в журналах – наукометрия появилась в США и западноевропейских странах полвека назад. Ныне этот критерий является одним из основных оценок результативности научных исследований. В научной литературе высказываются противоположные суждения о необходимости наукометрических показателей при оценке эффективности работы ученого. Существует мнение, согласно которому, в современных условиях наукометрию стоит использовать только в качестве вспомогательного средства. Что касается гуманитарных наук, то для них наукометрические подходы неприменимы,  поскольку имеющиеся базы данных несовершенны, они не всегда бывают объективными и по ним нельзя судить о результативности научных исследований [10, с. 990]. Согласно другой точке зрения, при оценке эффективности деятельности ученого без наукометрических данных не обойтись. Однако нужны единые общегосударственные стандарты наукометрических показателей с учетом специфики каждой отрасли научного знания [7, с. 916].

К тому же статьи российских ученых должны быть написаны только на английском языке (особенно это касается публикаций в области естественных наук и математики), являющимися в международной научной коммуникации интернациональным языком людей, занимающихся наукой. Что касается гуманитарных наук, то в них наряду с английским языком статус международных языков сохраняют не только немецкий и французский, но и национальные языки. Поэтому современные исследования в гуманитарной области знания должны публиковаться на двух языках – одном из международных, который важен с научной точки зрения, и на национальном языке, публикации на котором способствуют развитию национальной культуры, образования сохраняют историческую память народа.

Развитие современной российской науки тесно связано с таким важным фактором как престижность профессии ученого. Изменение ценностных ориентаций в обществе за последнее почти 30 лет способствовало тому, что культ ученого уходит в прошлое. Сегодня только 1 % выпускников вузов идет в науку. Изменения социальной и культурной ситуации в стране в начале 90-х гг. привели к модификации в процессе научной трансляции знаний. Сегодня ушли в прошлое династии ученых, когда шел процесс передачи духовного наследия, культурно-исторического опыта и ценностей от одного поколения ученых к другому. И преемственность в науке скорее исключение, чем правило. Тем не менее, и ныне в определенной степени соблюдается преемственность традиций в науке. Речь идет о той части молодежи, проявляющей склонность к науке, родители которой сами заняты в научной сфере деятельности.

Вместе с тем сегодня у нас меняется мотивация научно-исследовательской работы. Молодежь предпочитает работать не в Российской академии наук, и не в высших учебных заведениях, а в области прикладной науки, которая более востребована со стороны бизнес-структур. К тому же определенная часть молодых ученых хотела бы иметь собственную исследовательскую фирму или работать в негосударственных компаниях.

Переоценка ценностных социальных и культурных образцов в новых российских условиях привела к тому, что молодежь предпочитает науке более доходные сферы деятельности, которые пользуются повышенным спросом на рынке труда. В то же время профессия научного работника в представлениях молодежи является наименее перспективной.

Что касается отдельных специальностей научной сферы деятельности, то у нас практически отсутствует социальный спрос на специальности философских факультетов [8, с. 13]. В связи с этим высказывается мнение, согласно которому, философия как образовательная дисциплина необходима довольно узкому кругу специалистов, тем, кто собирается заниматься фундаментальной наукой, а также тем, чья деятельность связана с психологией и педагогикой. Поэтому в системе высшего образования философию исключают из многих образовательных программ,  подрывая тем самым главную основу гуманитарного, а вместе с ним и всего университетского образования.

Вне всякого сомнения, ученым, занимающимся фундаментальной наукой, философия чрезвычайно важна. С помощью философии ученый осознает место своей дисциплины в системе наук, основные проблемы той отрасли знания, которой он занимается, определяет исследовательские проекты и их результаты с этической точки зрения [11, с. 85–86]. Если обратиться к нашему далекому прошлому, то русская наука конца ХIХ – начала ХХ в. достигла высшей точки развития потому, что имела прочные философские основания [9, с. 20]. Стоит сказать и о том, что философия помогает ученым различных областей знания приобщиться к культуре, стать человеком, обладающим развитым самосознанием.

Трудно переоценить роль философии и в образовательном процессе. Ибо она выполняет не только такую важную функцию, как просвещение, но и умение сформировать основы мышления, особое представление о человеке, мире, т.е. формирует мировоззрение.

Возвращаясь к вопросу о престиже труда ученого, отметим, что на протяжении всех лет постсоветского развития России вернуть престиж научному труду нам пока не удается. Привлечению творчески ориентированной молодежи в науку может способствовать социальная программа поддержки молодых ученых. Речь идет о возможности повышения уровня образования в ведущих научных центрах России и за рубежом, с возвращением в свою страну с высоким уровнем знаний и квалификации, введение существенной дифференциации в оплате труда ученых, сохранив и значительно повысив уровень оплаты труда тем, кто занят в фундаментальной науке.

Повышение привлекательности труда ученого в советское время привело к качественным изменениям в науке, стремительному росту числа лиц, имеющих ученую степень.  Сегодня одним из интенсивных факторов развития науки является постоянный рост числа кандидатов и докторов наук, что само по себе можно рассматривать как положительное явление в развитии науки. Вместе с тем это и негативно влияет на ее развитие. Примером может служить тот факт, когда ученую степень доктора наук (в определенной степени свидетельство неординарности) зачастую получают люди, профессионализм которых не соответствует этому высокому званию.

К тому же сегодня мы не всегда можем говорить о высоком уровне диссертационных работ, что непосредственно связано с общим падением уровня образования и снижением творческого потенциала нашего народа. К этому следует добавить и недостаточно широкие и малозначительные с научной точки зрения темы диссертаций, которые не только не являются вкладом в науку, но и  нередко повторяют то, что уже  давно не является  ее предметом.

Нельзя не сказать и о том, что ныне у нас все больше защищают диссертации  не по основным научным направлениям. В качестве примера можно привести такую область знания, как философия. Здесь докторские диссертации защищаются не по таким главным исследовательским областям,  как онтология и теория познания, философские проблемы естествознания и т.д., которые являются мировоззренческими и методологическими ориентирами, а связанным в лучшем случае с общенаучной проблематикой.   К слову, к концу 80-х гг. ХХ в. в нашей стране 60 % всех докторов философских наук специализировались в идеологизированных областях знания, таких как диалектический и исторический материализм, теория «научного коммунизма». И лишь 12 % докторов философских наук – в области истории философии [24, с. 136], по замечанию д. филос. н. А. П. Огурцова, – единственной области философской мысли, куда трудно добраться дилетантам от философии [25, с. 111].

И еще. Ныне у нас докторами наук нередко становятся люди, не имеющие соответствующего базового образования. Подтверждением этому может служить, в частности энциклопедический словарь, посвященный философам современной России. Согласно ему, философское образование имеют чуть больше трети докторов наук. Остальные – учителя, инженеры, юристы, музыканты.

Вопрос повышения авторитета науки в обществе тесно связан с тем, как пополняется научная сфера деятельности. По сложившейся отечественной традиции, науку у нас обычно пополняли люди, которые занимались научными исследованиями на профессиональной основе в академических институтах или учебным процессом в высшей школе. Поскольку наука делается именно в этих учреждениях.

Однако ныне ситуация с пополнением науки стала несколько иной. К науке, точнее, ко всем видам ученых степеней все больший интерес проявляют государственные чиновники, политики, бизнесмены. После того, как в перечень ВАК была введена теология, на ученые степени в светских академических институтах стали претендовать и представители духовенства – религиозные деятели и священнослужители.

Ученая степень нужна им не для служебного продвижения (в дореволюционной России ученая степень являлась символом права на определенное должностное положение в профессорско-преподавательском корпусе высшей школы), а лишь для повышения собственного социального статуса, «конструирования своего имиджа», общественного признания не только своего успеха, но и умственных способностей.  Российские чиновники, политики, бизнесмены стремятся стать, условно говоря, «мандаринами». Так во французском академическом сообществе называют человека, которого характеризуют такие признаки, как известность его имени любому члену сообщества, наличие связей, власти и признания не только в мире науки, но и за ее пределами. Иначе говоря, занятие нескольких позиций на стыке между научным и «внешним» миром [20, с. 141].

Вне всякого сомнения, спрос на ученые степени со стороны российских чиновников, политиков, бизнесменов приводит к падению статуса и престижа ученых степеней в массовом восприятии, снижает результативность науки, ведет к падению научной культуры. К тому же он ведет к изменению формы организации научного труда, существующего в фундаментальной науке. Ибо научную сферу пополняют люди, чей научный опыт и интересы весьма далеки от реальных запросов действительной науки и на профессиональной основе в академических институтах или учебным процессом в высшей школе никогда не занимались.

Кроме того, это ведет к размыванию моральных основ научной деятельности, когда наука становится источником коррупционного дохода. Такой социальный порок, как коррупция транслируется и в науку. На «теневом рынке» купля-продажа диссертационных работ идет за довольно приличные деньги (по некоторым подсчетам),   кандидатская диссертация стоит от 90 тыс. руб., а докторская – от 150 тыс. руб. Очевидно, что бизнес на диссертациях губительно сказывается на нашей науке. Особенно велико их количество в экономических, юридических науках и педагогике. Меньше всего – в области физики и математики. 

В связи с этим заметим, что личность ученого идентифицируется с интеллигенцией.  Определяя значение этого слова, мы учитываем не только выполняемые этой социальной группой специфические функции, состоящие в профессиональном занятии сложным умственным трудом высокой квалификации, но наличие у нее этико-нравственных качеств. Между тем об отмеченной выше части образованного сословия, – солидных чиновниках, политиках, бизнесменах, тех, кто получил высокое научное звание – доктора или кандидата наук, вряд ли можно говорить как о людях обладающих интеллигентностью. Ибо они пополнили научную сферу деятельности с помощью мошенничества, и потому вряд ли являются интеллигентами по существу.

Что касается самого иерархически организованного вида деятельности, как написание чужих диссертаций, то в нем заняты как обычные профессионалы от науки, так и способные исследователи. Хотя существует мнение [23, с. 114–115], согласно которому, этим видом деятельности в основном заняты бизнесмены от науки, руководствующиеся критериями, которые много ниже, чем профессиональные.

Стоит сказать и о том, что ныне в научном сообществе высказывается мнение, согласно которому, в России, ставшей на путь рыночного развития, существующий порядок присуждения ученых степеней^[3]  наносит огромный вред самой науке. Особенно это касается   философии и социальных наук. Ссылаясь на опыт развития современной науки и дореволюционное прошлое отечественной науки, некоторые авторы считают, что в современной российской науке следует вообще отменить требование обязательной защиты ученой степени.

Это мотивируется тем, что, во-первых, чрезмерно бюрократизированная форма самоутверждения в науке за счет наукоподобных компиляций (имеются в виду диссертации) к научной практике не имеет никакого отношения. Во-вторых, занятию наукой нельзя обучить, если это не заложено в человеке генетически. Для исследователя приемлема только форма целевого самообразования, но не вынужденная «ломка» своего интеллектуального потенциала под субъективное своеволие некомпетентной бюрократии [14, с. 290-291].

С этим мнением вряд ли можно согласиться. Прежде всего, потому что ученая степень как научная квалификация в определенной области знания, как элемент официальной научной культуры существует достаточно давно. Она появилась в странах Запада, а с ХVIII в. – и в России (в дореволюционной России присуждались ученые степени бакалавра, магистра, доктора). К тому же учеными степенями подтверждали свое знание и интеллектуальные способности почти все всемирно известные ученые.

И еще на одном аспекте развития современной российской науки мы хотели бы остановиться. Речь идет о том, как пополняется Российская академия наук.  Уже более 30 лет со времени перестройки в нашей стране существует практика избрания в академию лиц, для которых участие в научных исследованиях не является основным содержанием их непосредственной профессиональной деятельности. Речь идет о тех людях, которые занимают административные должности в науке.

 В связи с этим подчеркнем, что ныне ученый сочетает в своей деятельности две социальные роли. Одна из них состоит в том, что он занимается только исследовательским поиском. Выполняя данную социальную роль, ученый является как бы «эскапистом». Другая социальная роль ученого состоит в том, что он осуществляет научно-организационные и административно-научные функции. Иначе говоря, ученый играет роль «менеджера» Ученые-менеджеры, как особый тип социокультурного поведения стал усиленно формироваться с 90-х гг. ХХ в. Он имеет тенденцию не только к увеличению численности, но и усилению своего влияния в современном обществе, что подтверждают и социологические исследования.

Вне всякого сомнения, среди тех, кто выполняет в науке менеджерские функции, есть немало талантливых ученых, обогативших науку своими научными трудами. На это обращал внимание акад. РАН В. С. Степин, который сам был организатором науки и исследователем. Он полагал, что в науке немало людей, которые выполняют «новые профессиональные роли, например, организатора науки, когда крупный ученый, не переставая генерировать новые идеи, одновременно осуществляет управленческие функции в качестве руководителя научно-исследовательского учреждения или крупной комплексной программы, координирующей деятельность многих учреждений» [21, с. 348–349].

Схожее мнение высказывают и другие авторы.  Научная деятельность строится во многом на взаимодействии и взаимозависимости людей, принимающих участие в процессе разделения труда. Ученые-менеджеры постоянно заняты деятельностью, которая непосредственно не связана с самой сутью научного поиска.  Однако они не перестают себя идентифицировать исключительно с научной деятельностью, считают ее первичной, умело сочетают с административной. Поэтому ученые-менеджеры, прежде всего, остаются учеными и напрямую влияют на развитие науки [22, с. 78, 81]. С полным основанием можно сказать, что эти люди по праву пополняют российскую академию наук. Вместе с тем, мы разделяем мнение, согласно которому, многие из тех, кто получил почетное звание академика и члена-корреспондента, не сделал выдающихся научных открытий, не создал научную школу [19, с. 99]. Справедливости ради надо отметить, что далеко не каждый даже выдающийся ученый может создать научную школу.  К слову, в советское время Т. И. Ойзерман в середине 50-х гг. ХХ века создал научную школу истории философии марксизма, В.С. Степин в 70-80-е гг. создал научную школу, получившую название Минской методологической школы, объединившей единомышленников в рамках философии науки.

Стоит сказать и о таком аспекте пополнения Российской академии наук, как избрание в нее родственников (сыновей, дочерей), жен известных ученых. Иначе говоря, о создании так называемых «династий ученых», а, точнее, о семейственности в науке. Вряд ли кто будет оспаривать тот факт, что действительными членами и членами корреспондентами Российской академии наук наряду с родителями и другими членами семьи могут быть их дети и жены.  Однако у тех, кто претендует быть членом академии наук, прежде всего, должен присутствовать требуемый уровень научных заслуг, труды, имеющие большое научное значение и получившие международную известность.

 Между тем пополнение академии наук родственниками и членами семьи зачастую происходит благодаря социальному престижу и уровню влияния родителей, мужей, пользующихся высоким авторитетом в обществе.  Если обратиться к нашему очень далекому прошлому, – началу создания Петербургской Академии наук (1725 г.) академиками становились в основном дети ремесленников, солдат, низшего духовенства, что свидетельствовало о народности духа академии наук и ее общедоступности.

На результативность научных исследований, достижения в науке в определенной мере негативно влияет «солидный» возраст тех, кто пополняет Академию наук. Ныне средний возраст действительных членов РАН (академиков) составляет 73,8 года, а членов-корреспондентов – более 66 лет. Между тем в советские времена академиками становились люди, которые не достигли 50 лет, а в некоторых случаях и 40 лет, а членами-корреспондентами – не старше 46–47 лет, а некоторые – моложе 40 лет. Ныне повышение возраста академиков и членов-корреспондентов – это свидетельство невостребованности науки в условиях сложного экономического положения в стране. Кроме того, это и отсутствие в отечественной науке выдающихся ее представителей с мировым именем, неординарных, ярких личностей, подлинных интеллектуалов.

Сегодня в Российской академии наук ведется работа по ее омоложению. Свидетельством этого может служить введение несколько лет назад почетного звания «профессор РАН», которого удостаиваются молодые (до 50 лет) ведущие ученые – доктора наук, сотрудники научных учреждений, имеющие научные достижения национального или международного уровня и, признанные научным сообществом, как в нашей стране, так и в мире. Кроме того, частично ограничен возраст соискателей: около 50 % вакансий академиков должны составлять люди в возрасте до 61 года и 50 % вакансий членов-корреспондентов РАН – до 55 лет.

Говоря о реалиях современной российской науки, стоит остановиться на уровне и качестве ее развития. В советское время по данному показателю наша страна занимала второе место в мире, и являлась одной из ведущих научных держав. Это произошло благодаря научным достижениям ученых, занятых в естественнонаучных отраслях знания, которым принадлежат крупные открытия и достижения. Свидетельством роста авторитета отечественной науки за рубежом может служить избрание наших ученых в состав иностранных научных корпораций.

В то же время можно с полным основанием утверждать, что нам было чем гордиться и в области социогуманитарной науки. То, что сделано учеными-обществоведами в советское время, особенно в 60–80-е гг. прошлого столетия определяет состояние социального и гуманитарного знания в современной России. По словам д.филос.н. Н. В. Мотрошиловой, чаще всего за рубежом Россию хвалят именно за интеллектуальный вклад в развитие мировой цивилизации, за безусловную «конвертируемость» научных идей» [18, с. 211], Однако, нельзя не сказать и о том, что исследования ученых-обществоведов в советское время в основном имели как бы «местный» характер и были направлены на теоретическую разработку сугубо отечественных проблем. В результате чего они мало влияли на развитие современной мировой науки, в том числе и мировой философии.

Ныне российские ученые, занятые в социальных и гуманитарных науках, оказавшись перед вызовом, за короткий период времени в определенной мере преодолели вынужденное отставание от мировой науки. Несмотря на трудности, которые сегодня переживает отечественная наука, у нас появилось много оригинальных работ в различных областях социального и гуманитарного знания. В ряде исследовательских направлений нашей социальной и гуманитарной наукой достигнуты результаты, которые высоко оцениваются международным научным сообществом, а ученые признаны на мировых академических рынках и влияют тем самым на состояние мировых научных исследований [2, с. 196].

И все же научные реалии таковы, что российская наука быстрыми темпами отстает от уровня мировой науки. Примером этого может служить исследовательская активность нашей страны – один из важнейших критериев эффективности научных исследований. Согласно статистике Web of Science, ныне доля публикаций России в мировом потоке составляет менее 2 %. В то время как в США – 30,3%, в Китае – 8,5 %, Великобритании – 8 %.

Что касается структуры публикаций российских ученых в научных журналах, индексируемых в Scopus и Web of Science, то больше всего у нас публикаций в естественных и точных науках: 56,1 % и 76,0 % соответственно. В то же время в социальных и гуманитарных науках публикации, индексируемые в Scopus составляют: в общественных науках – 8,1 %, в гуманитарных – 2,5 %, а в Web of Science 4,2% и 2,2% соответственно [12, с. 203-204]. Заметим, что аналогичная картина в структуре публикаций наблюдается в мире в целом. Общемировой тенденцией является преимущественная публикация работ ученых, занятых в естественных и технических науках. Разница лишь в том, что удельный вес публикаций зарубежных ученых, занятых в общественных и гуманитарных науках, выше, чем у их российских коллег.

Российская наука отстает от мировой науки и по такому важному критерию состояния науки, как цитирование публикаций, фиксируемых международными базами данных.^[4]  Сегодня в мире доля цитируемых научных публикаций в ведущих странах составляет 60%. Так, в США он равен 69,55 %, в Великобритании – 68,89 %, в Германии – 67,87 %, Франции – 65, 61% [12, с. 203–204]. Между тем в России уровень цитирования публикаций составляет чуть более 44 %. Это значительно ниже средней доли цитируемых научных публикаций, которая составляет 55 %.

В наиболее благоприятном положении по доли цитируемых научных публикаций Россия находится в области естественных наук – физики, химии, науках о космосе и математики. В значительной степени это можно объяснить тем, что в недавнем прошлом основное внимание у нас уделялось естественнонаучному знанию, что определялось не только его фундаментальностью, но и чисто прагматической, прикладной направленностью. Однако ныне вклад России в развитие областей естественнонаучного знания тоже снижается

Большинство публикуемых в России научных статей вообще никогда не читаются, и, естественно, не цитируются. Вряд ли они когда-нибудь будут востребованы научным сообществом. Что касается ближайшего будущего, то, в силу объективных обстоятельств цитируемость ученых, к примеру, занятых в социальной и гуманитарной науке, будет оставаться ниже, чем у зарубежных коллег из наиболее развитых стран Запада и Востока [6, с. 156].

В заключение отметим, что результаты и последствия произошедшего за почти 30 лет пути, показали, что для того, чтобы занять достойное место в мировом научном сообществе, нам необходимо сохранить научный опыт многих поколений, то ценное в российской науке, что способствует ее дальнейшему развитии.

Список литературы

1. Аллахвердян А.Г. Динамика научных кадров в советской и российской науке. Сравнительно-историческое исследование. М.: Когито-Центр, 2014. – 263 с.
2. Ащеулова Н.А., Душина С.А. Мобильная наука в глобальном мире. СПб.: Нестор-История, – 224 с.
3. Выступление президента РАН А. М. Сергеева на Общем собрании членов Российской академии наук // Вестник РАН. 2018. № 8. С. 714.
4. Выступления кандидатов на должность президента российской академии наук, «Вестник Российской академии наук» // Вестник РАН. 2018. № 3. Том 88. С. 200–221.
5. Горшков М.К., Черныш М.Ф. О критериях оценки результативности деятельности научных организаций и ученых в области общественных наук // Образование и наука в России: состояние и потенциал развития. 2018. № 3. 663–677.
6. Гринев А.В. К проблеме цитируемости в гуманитарных науках // Вестник РАН. 2017. № 2. С. 154–157.
7. Гринев А.В. Научные публикации и наукометрические показатели как объект нечистоплотного бизнеса // Вестник РАН. 2018. № 10. С. 908–917.
8. Даренский В. Ресурс развития или фактор деструктивности // Свободная мысль. 2014. № 5. С. 35–46.
9. Ермишин О.Т. Вступительная статья // В. Н. Ильин Русская наука. М.: Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына, 2017. – 440 с.
10. Иванчик А.И. Особенности оценки исследователей и исследовательских программ в гуманитарных науках // Вестник РАН. 2018. Том 88. № 11. С. 985–991.
11. Ильин А.Н. Утилитаризация науки в обществе потребления // Свободная мысль. 2019. № 1. С. 79–88.
12. Индикаторы науки: 2017: статистический сборник / Ю.Л. Войнилов, Н.В. Городникова, Л.М. Гохберг и др.; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». М.: НИУ ВШЭ, 2017. – 304 с.
13. Касавин И.Т. Наука как этический проект. // Вопросы философии.2019. № 11. С. 90–103.
14. Ключарев Г. А., Попов М. С., Савенков В. И. Образование, наука и бизнес: новые грани взаимодействия. М.: Институт социологии РАН, 2017. – 488 с.
15. Ключарев Г. А., Савенков А. И, Бакланов П. А. Кадры российской науки: проблемы и методы их решения // Образование и наука в России: состояние и потенциал развития. Сб. научн. трудов. М.: Центр социологических исследований, 2016. – 384 с.
16. Ленин В. И. Полн собр. соч. Т. М.: Издательство политической литературы, 1969. – 579 с.
17. Лигостаев А. Г. Организация и функционирование науки в странах современного Запада // Свободная мысль. 2017. № 1. С. 125–132.
18. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. М.: Государственное издательство политической литературы, 1960. – 907 с.
19. Мотрошилова Н. В. Цивилизация и варварство в эпоху глобальных кризисов. М.: Российская академия наук. Институт философии. М.: Канон, 2010. – 480 с.
20. Руткевич А.М. Макс Вебер об университете // Вопросы философии. 2019. № 7. С. 43–51.
21. Саркисов А. А. Российская Академия наук. Какой ей быть? // Императорская академия наук и художеств, Академия наук СССР, Российская академия наук – триединая академия. М.: Энциклопедист-Максимум; СПб.: Мiръ, 2015. – 896 с.
22. Соколов М., Губа К., Заменкова Т., Сафонова М., Чуйкина С. Как становятся профессорами: академические карьеры, рынки и власть в пяти странах. Серия: история науки. М.: Новое литературное обозрение, 2015. – 832 с.
23. Степин В. С. Цивилизация и культура. СПб.: СПбГУП, 2011. – 407 с.
24. Труфанова Е. О., Яковлева А. Ф. Социальные роли ученого от «эскаписта» до «менеджера» // Вопросы философии. 2015. № 3. С. 72–82.
25. Федотова В. Г. Соотношение академической и постакадемической науки как социальная проблема. М.: Институт философии РАН., 2015. – 204 с.
26. Философ и наука. Александр Павлович Огурцов. М.: Голос, 2016. – 538 с.
27. Философия не кончается… Из истории отечественной философии. ХХ век. 1920–50-е годы. Кн. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1999. – 719 с.

[1] Что касается мировой науки, той, что существует на Западе, то основной принцип финансирования науки такой – средства выделяют только на тех ученых, которые дают научные результаты. Речь идет о публикациях и индексе цитирования. См.: [16, с. 130].

[2] Этот термин ввел в научный оборот американский лингвист Ю. Гарфилд в 60-е годы ХХ века.

[3] У нас существует двухступенчатая система присвоения ученых степеней – кандидатов и докторов наук. В то время как в дореволюционной России диссертацию (докторскую)  защищали лишь один раз.

[4] Цитирование научных публикаций стало этической нормой с развитием научных журналов во второй половине Х1Х века.

Источник: Наумова Т. В.  Реалии  современной  российской  науки  //  Философская школа. – № 11. – 2019.  – С. 16–24. DOI.: 10.24411/2541-7673-2020-11102