Аннотация. Данное эссе содержит личные, глубоко субъективные соображения  автора по тем проблемам исследования феномена гениальности, которые принципиально  неоднозначно трактуются философским сообществом. Эссе не содержит решения вышеназванных проблем, но может послужить отправной точкой для содержательной философской дискуссии по обозначенным в нём темам. Что это за темы? Гениальность и психические девиации, выделение науки о гениальности в качестве самостоятельной научной дисциплины, рассмотрение гениальности как вещи в себе с упором на фиксацию   гениальности как состояния, гендерные проблемы гениальности и ряд других актуальных для философии гениальности тем.

Ключевые слова: гениальность, генионика, гендерный анализ, личность, божий дар, третья волна, время, технологии, монофония, полифония, талант, биоконтур.

Вместо предисловия

 

Хотелось бы с самого начала предупредить читателя о некоторых особенностях этой статьи. Поскольку это личный дневник, а не строго научная публикация, записи в нём носят фрагментарный характер и ни при каких обстоятельствах не претендуют на научную или какую-либо иную полноту и завершённость. Единственная и абсолютная задача этих фрагментов философских раздумий, объединённых в некое подобие эссе, попытаться сподвигнуть читателя осознать всю актуальность, всю значимость исследования феномена гениальности для современной науки и философии в частности.

Однако следует заметить, что, несмотря на фрагментарность, дневник этот написан в жанре, ранее присущим многим философским работам, а именно в жанре вольной и дружеской философской беседы, не столько с самим собой, сколько с воображаемым читателем.

И, наконец, слово «фрагменты», вынесенное в подзаголовок статьи, говорит о том, что перед вами, как бы вторая производная линии развития учения о гениальности. Фрагменты фрагментарного – это лишь редкие вешки, расставленные на крутых поворотах и глубоких ухабах извилистых тропинок в чащобе проблем, вырастающих на волшебных полях гениальности. Кто же будет прокладывать магистральную дорогу учения о гениальности? Да, Бог его знает. Понятия не имею. Но только точно, что не я. Итак, приступим.

 

Как вы яхту назовёте?

 

Сразу скажу: Во всём виноват профессор Сергей Чернов.  Это его «Книга о гениальности» (2010) заставила меня задаться вопросом: а почему нет отдельной науки, изучающей феномен гениальности?  А если бы она была, то как бы она называлась?  Может быть по аналогии с кибернетикой назвать новую науку генионетикой? Но уж больно близко по звучанию с генетикой.

И вообще, случайно ли слово гениальность начинается со слова «ген»?  Долгие годы мои научные интересы лежали в области электроники, а если точнее, вычислительной физики, может быть именно поэтому мне ближе слово «генионика». Так, пожалуй, в дальнейшем тексте и буду называть, если не новую науку, то уж точно новое направление моих личных размышлений.

 

В лабиринте священного безумия

 

Довольно широко, как в научных, так и в околонаучных кругах распространена точка зрения, согласно которой гениальность и безумие, или, скажем осторожнее, гениальность и психические отклонения – это близнецы и братья. Про себя предпочитаю называть такую позицию «ломброзианщиной»! По имени профессора судебной медицины Чезаре Ломброзо, чья работа «Гениальность и помешательство» и стала отправной точкой в желании социума рассматривать гениальность, как род безумия.

На мой взгляд в этом вопросе допущена грандиозная путаница. Во-первых, надо жёстко и чётко отделить конкретную, прикладную персонологию гениальности от гениальности, как явления присущего роду человеческому. Каждый гений уникален, каждый гений – это чудо божье, и нельзя подходить к исследованию феномена гениальности вне методов герменевтики, вне исторической реальности, вне учёта достижений социальной психологии.

Во-вторых, необходимо сознавать, что само понятие психического здоровья различно для психиатрии, социальной психопатологии и прикладной историографии медицины. Сами подходы к тому, что есть девиация, а что норма, постоянно меняются. Само отношение социума к нарушению тех или иных норм общепринятого поведения явно расширяется в сторону индивидуальной свободы личностных проявлений. То, что ещё в начале ХХ века считалось бы психическим отклонением, например, пирсинг, или окраска волос в зеленый или синий цвет, уже к концу века воспринималось как сначала вызывающее, а затем и стандартное чудачество.

То есть, то или иное отношение социума к психическим проявлениям гениальности имеет свою историографию и вне исторического контекста изучаться не может и не должно.

И, наконец, третье, гениальность – это не только, и не столько состояние, сколько процесс. Существует переход во времени от способностей к таланту, от таланта к проявлениям гениальности и дальнейшему возрастанию гениальности в судьбе и проявлениях гения. Процесс этот очень многогранный, сложный, во многом необычный и нестандартный. Гений определяет своё время, он изменяет его, поэтому в процессе возрастания гениальности есть и цивилизационная составляющая, и гносеологическая, и культурологическая, и историческая, которые во многом определяют и  окраску психологической составляющей поведения гениального индивидуума.

Наука о творчестве «эвристика» рассматривает подробно типы творческих личностей и доказывает, что у каждого такого типичного случая творческого развития свой особенный путь к гениальности. Что же это за творческие типажи? Эвристика выделяет «моцертианский» тип, характеризующийся тем, что высочайший уровень способностей присущ личности от рождения, некий «дар Божий» и, иногда, происходит стремительное возрастание от выдающихся способностей, к выдающемуся таланту и гениальности. Но главная особенность моцертианского типа творческой активности в том, что продвижение по пути от способностей к гениальности происходит легко, естественно, играючи.

Другой тип творческой личности «сольерианский». В этом случае личность, обладая весьма средними изначальными способностями, движется к вершинам таланта, а иногда и гениальности шаг за шагом, словно вырубая ступени в гранитной скале и преодолевая каторжным трудом земное тяготение, поднимается к вершинам мастерства. Что характерно, такая личность, достигнув определённого уровня, никогда, ни при каких обстоятельствах ниже этого достигнутого тяжелым трудом уровня, не опускается.

Третий тип творческой личности отличается постоянным чередованием взлётов и падений. Гениальные озарения чередуются у неё с грандиозными провалами.

Представляется, что персонология гениальности может и должна найти закономерности развития гениальности каждого из перечисленных типажей, выявить, в чём их общность, а в чём отличие их друг от друга, особенно, когда речь идёт о признании гениальности социумом.

Но вернёмся к устойчивому представлению, что гениальность и сумасшествие – это близнецы и братья. Не вызывает сомнения, что гениальные люди в целом ряде обстоятельств, ведут себя, с точки зрения окружающих их обычных людей, не типично. Они словно видят невидимую окружающим цель и стремятся к её достижению вопреки обстоятельствам и здравому смыслу. А врождённые способности к музыке, к бегу, к живописи – это разве типично? А дар ясновидения и прозорливости – это что типично?

Что значит вести себя нормально? Это значит вести себя, как все. Но способные, талантливые и особенно гениальные люди – это вам не все. Не побоюсь этого слова – они избранные, они – уникальные, они необычные! Как говорят в народе: «Христом в макушку поцелованные». Кроме всего прочего хотелось бы подчеркнуть, что очень многое зависит от базовых, врождённых психических особенностей личности. Ясно, что талантливый сангвиник, по крайней мере, во внешних проявлениях психотипа, ведёт  себя не так, как талантливый холерик  и уж тем более не так, как талантливый меланхолик.

Следует также учесть, что человек, открывший, недоступную на момент открытия, всему остальному человечеству истину, практически лишён возможности найти понимание, лишён возможности нормальной, полноценной коммуникации. Это тяжёлое психологическое испытание. Человечество ещё должно созреть до его, гения, открытия, идеи, утверждения, музыки, живописи, архитектуры; вообще, до иного видения мира. Зачастую понимание гения, его роли в истории приходит через столетия после его смерти. Зачастую непонимание не есть следствие непонятливости людей, просто сам строй мыслей гения лежит вне круга их понятий. Усвоение социумом новых знаний – это процесс, сложный, мучительный и неравномерный.

Что из этого следует? Прежде всего, то, что по мере продвижения личности от способностей к таланту, от таланта к гениальности и поведение личности может меняться от типического к атипическому, и от атипического к парадоксальному. Утверждение Александра Сергеевича Пушкина: «Гений – парадоксов друг»  приобретает в этой связи новую, психологическую окраску. Вдумайтесь, кем казался окружающим абсолютный Гений и Творец Иисус Христос, когда гнал менял вервьем из храма? Хулиганом, буйно помешанным, чудаком? Да кем угодно, но только не нормальным равви. А в действительности? Он был нормальнее всех нормальных. Всех и вся.

Что касается гениальности, как явления в рамках человеческой популяции, то здесь всё, на мой взгляд,  всё гораздо сложнее и запутаннее. Вспомним пословицу: «Природа, потратившись на гения, отыгрывается на его детях». На самом деле речь здесь не о детях, вернее не только и не столько о детях гения, сколько об устойчивости человеческой популяции, как системы.

Какими же свойствами обладает человеческая популяция, как система? Прежде всего – это открытая система, во-вторых многоуровневая, обладающая целым набором подсистем и, что не так очевидно, саморегулирующаяся. Одним из следствий такой саморегуляции является доминантный тренд этой системы к поддержке состояния устойчивого развития. Это касается, как численного роста системы, так и её ресурсного наполнения, особенно в части энергетических ресурсов и ресурсов регуляции жизнедеятельности.  Причём в словосочетании «устойчивое развитие», главным для системы рода человеческого является сохранение устойчивости. То есть выживание. И не просто выживание, а всё большее возрастание трёх ведущих параметров системы при сохранении её, как таковой. Что же это за параметры? Продолжительность жизни среднего индивида, уровень его жизни и комфортность его жизни.

Что же для такой системы представляет собой гениальность, как феномен и явление, а точнее феноменальное явление? Не что иное, как точку бифуркации. Некий информационный всплеск, меняющий как наполнение времени, так и его, времени, содержание. Гениальность порождает новые событийные ряды. Особенно такая гениальность, как у М.В. Ломоносова, Леонардо де Винчи, И.В. Гёте, то есть универсальная гениальность.

Любой гений и особенно универсальный гений – это не просто значимая для устойчивости системы бифуркация – это, с точки зрения философии, сингулярная бифуркация. Согласно теории катастроф, в зависимости от динамического состояния системы, пограничных условий её существования, численности популяции, в нашем случае, динамики её роста или сокращения,  точка бифуркации, при определённом уровне энергии самой бифуркации, является сигналом о переходе системы в неустойчивое или даже катастрофическое состояние.

Гений, как бы, сам не зная о том, вступает в стратегическую игру с системой, со всем человеческим родом, причём игру с солидарно антагонистическими интересами. С некой определённой вероятностью в этом случае возможны три магистральных сценария поведения системы: переход на новый качественный, устойчивый уровень, демпфирование бифуркации путём создания анти-бифуркации, направленной или на погашения импульса гениальности горизонтально, то есть, распределяя энергию бифуркации гениальности в пространстве социума и во времени, или вертикально. Третий вариант – Армагеддон, гибель системы и цивилизации, то, что принято называть «концом света».

Рассмотрим подробнее, что такое сценарий вертикального демпфирования бифуркации гениальности. Это появление анти-гения. Причем зачастую анти-гением является тот же самый человек, которого социум одномоментно или в некоем будущем числит, как гениального. Водораздел между гением и анти-гением проложен великим Александром Сергеевичем Пушкиным, который не предположил, а на наш взгляд, гениально установил, что гений и злодейство не совместимы.

Что же такое анти-гении – это выдающиеся таланты, открытия, изобретения, идеи, деяния которых сеют смерть, разрушение и хаос. Прежде всего, это как бы гениальные полководцы, изобретатели новых видов оружия. Так, например, гений Менделеева совершает настоящий прорыв в химии,  создав периодическую систему элементов, а Альфред Нобель создаёт динамит. Мари и Жолио Кюри делают великие открытия в физике ядра, а Сахаров создаёт водородную бомбу.

А вот пример биполярного гения. Леонардо де Винчи. Он пишет «Тайную вечерю» и одновременно изобретает танк и пулемёт. Кстати биполяность личности Леонардо выражалась и косвенными признаками. Например, он одинаково хорошо владел и правой, и левой рукой. Вы скажете, что это мелочи. Почему-то не покидает ощущение, что в жизни универсальных гениев мелочей не бывает.

 

О самосознании гениев

 

Психология массового сознания, подтверждает, что коллективный разум и тем более коллективное бессознательное довольно существенно отличаются от разума индивидуального. Так установлено, что интеллект толпы равен интеллекту самого разумного из людей в ней, делённому на численность толпы. То есть, разум толпы примерно равен разуму трёхлетнего ребёнка.

Представляется, что социум мудр стратегически, когда осмысляет происходящее мифологемами и архетипами и наивен тактически. Одним из явных признаков самосознания гения является глубокое понимание им преждевременности своих озарений. Отсюда неуёмная потребность гениальных личностей к шифрованию большинства результатов своей деятельности. Зеркально и слева направо писал свои записки Леонардо да Винчи, зашифровывал содержание своих катренов Нострадамус, тайну множества своих изобретений унёс в могилу Никола Тесла.

Другой признак –  абсолютная бытовая неприспособленность гения, что впрочем, не мешает некоторым гениям быть финансово одарёнными. Взять хотя бы достаточно состоятельных Чаплина, Гёте, Теслу, для которых деньги были не целью, но инструментом. Неординарность поведения приводит к тому, что многие гении несчастливы в любви, неуспешны в своей семейной жизни. Как известно: «Женщины вдохновляют мужчин на великие дела, а потом делают всё возможное и невозможное, чтобы эти великие дела не состоялись». Гений чем-то напоминает человека, который попал в некий мистический световой круг, в некое трансцендентное силовое поле. Он, по большому, гамбургскому счёту себе не властен. Этой постоянной привлечённостью внимания к истине в духе объясняется и нежелание гениев самовосхваляться, обращать на себя стороннее внимание. Попросту некогда, да и незачем.

Сам по себе гений – это явление природное, а становление гения необычный процесс, в котором важную роль играет Его Величество Случай. Случай – одно из имён Бога. Именно поэтому все попытки создания технологии производства гениев обречены на провал. Ряд источников оценивают число гениев за всю историю человечества в 4000 персон. Цифра эта, конечно, условна. Но на миллиарды живущих немного. То есть гениальность явление уникальное. И большинство гениев эту свою уникальность сознаёт. Это проявляется в том, с каким упрямством, с какой настойчивостью гений движется к намеченной цели, ломая все стереотипы общественного сознания, вопреки всему, родным, близким, обстоятельствам и трудностям.

Самосознание гениев слишком большая тема, чтобы уместить её в фрагментарные записки, поэтому оставим дальнейшие рассуждения на будущее.

 

Почему генионика не стала до сих пор отдельной наукой?

 

Мысль о том, что новые науки образуются на стыке старых, давно стала трюизмом. Зачастую в этом процессе перестановка слагаемых меняет суммарный смысл. Так, например, химическая физика и физическая химия – это разные науки. Что касается генионики, то это особый случай междисциплинарного взаимодействия разных наук Их не две, и не три, а намного больше. Сколько? Пока не знаю. Генионика по самой сути объекта исследований – полидисциплинарна и требует от исследователя энциклопедической образованности.

Она, генионика, дитя новой информационной технологической волны, новой эры острого социального заказа на гениальность. Это вызвано тем, что человечество входит в системный кризис. Это кризис экономики, культуры, веры, понимания стратегических целей и путей их осуществления. Одно из проявлений такого кризиса проявляется в смывании различия между реальным и виртуальным, информационный потоп, в мутных волнах которого рождается необыкновенное изобилие симулякров. То есть пустых оболочек, без внутренней сути. Особенно велико число симулякров гениальности. Ярлык «гений» приклеивается когда ни попадя и к чему не попадя, а подлинные гении вместе со своими уникальными достижениями беззастенчиво обворовываются, их открытия прячутся под сукно теми, кто подменяет гуманизм трансгуманизмом, а процветание человечества финансовой целесообразностью.

Получается, что от философа, от учёного, занимающегося генионикой, требуется собственная философская и научная универсальность. Высочайший профессионализм и во многих областях человеческой деятельности, личностный потенциал, идущий и в ширину, что требует полипрофессионализма, и в глубину, требующий наличия знаний в фундаментальных науках. Генионика требует от исследователя  устремления мысли вверх – к высотам человеческого духа, и в горизонтальной плоскости, то есть в плоскости обладания широтой взглядов и объективной непредвзятости.

Следовательно, генионика – это наука, подобная симфоническому оркестру, для которого пока не написаны симфонии и не подготовлены исполнители и дирижёры. Таким образом, мы сталкиваемся в становлении науки генионики с новым, доселе невиданным явлением – наблюдающий должен быть адекватен наблюдаемому, изучающий субъект подобен изучаемому объекту. Генионика требует от своих адептов не просто интеллекта, но эмоционального интеллекта, сочетающего интуицию и историзм, понимание и эмпатию. Согласитесь, стать специалистом по генионике весьма не просто. Вот вам и первая причина того, почему генионика пока не стала самостоятельной наукой.

Образно говоря, все инструменты симфонического оркестра под названием генионика играют вразнобой, каждый исполнитель пытается вывести свою мелодию, что по отдельности, конечно, прекрасно, а по сути, в этом нестройном хоре наук, изучающих гениальность, нет ни гармонии, ни лада, зато властвует общая какофония.

 

О состоянии потоков, впадающих в реку генионики

 

Для начала определим, какие науки, так или иначе, ставят на повестку дня исследования, связанные с феноменом гениальности. Прежде всего, философия, причём многие её разделы. Здесь и антропология, и феноменология, и этика, и эстетика, и гносеология, и герменевтика. Далее история. В ней конкретно развиваются такие направления, как персонология гениальности, историография гениальности, история идей, история науки и техники, история искусств, история цивилизаций и ряд других новейших направлений, например таких, как историческая география гениальности, отслеживающая, как распределение гениальных личностей территориально, так и маршруты перемещений гениев.

А вот и нет таких наук и исследований, может заметить въедливый читатель. Не волнуйтесь. Нет, так будут. Как говаривал великий детский поэт Заходер: «Это южный Ктототам. Я его придумал сам». Не мешайте фантазировать. Философские фантазии – новый и любимый жанр автора.

Итак, продолжим. В ряду наук изучающих гениальность, несомненно, стоит психология, рядом с ней – нейронауки. Особенно много исследований в области прикладной нейрофизиологии. Начиная от исследований мозга Владимира Ильича Ульянова-Ленина и завершая исследованием мозга лорда Байрона. Не можем мы оставить в стороне и такую важную науку, как педагогика. Особое место в изучении не только гениальности, но и вообще творческих способностей человека занимает наука эвристика. И, наконец, позволим себе предположить, что сама о том не подозревая, гениальность изучает теология. Не стоит оставлять без внимания и попытки генетики сделать из обычного человека гениального путём генной модификации. Не стоит проходить и мимо усилий кибернетики создать искусственный разум, обладающий гениальными возможностями.

Напомню, что нас не интересуют достижения всех этих отдельных направлений изучения гениальности. В этом оркестре наук не интересуют нас ни сами исполнители, ни даже их инструменты. А что же нас интересует? Партитуры! Не мелодии, записанные в этих партитурах. О, нет! А элементы дисгармонии в этих мелодиях, которые, смотри выше, не дают стать генионике отдельной наукой. Возьмём всего несколько случаев, всего несколько примеров. Уверен, что и этого малого количества окажется достаточно.

 

О педагогике гениальности

 

На наш взгляд проблема заключается в том, что над педагогикой гениальности и над педагогикой вообще довлеет злоба сегодняшнего дня. Эффемерия практической пользы, финансируемая радетелями сиюминутной выгоды, заставляет педагогику гениальности брести между двумя навязчивыми идеями. Первая заключается в том, что с помощью тестов на интеллект, талантливость или даже гениальность можно обнаружить у ребёнка на ранних стадиях его развития. Вторая идея заключается в том, что гениальность можно сформировать, развивая способности таланты.

 Однако, то, что прекрасно работает на уровне открытия потенциальных способностей, безбожно буксует, когда речь идёт об обнаружении суммы талантов и оказывается совершенно бесполезным, прикасаясь к тайне гениальности. Более того хорошо известны случаи позорных педагогических провалов, когда с ярлыками тупого кретина, ребёнка, неспособного к восприятию знаний, под угрозой отчисления из учебных заведений, попадали выдающиеся в будущем творческие личности: Гюстав Флобер, Эдгар По, Альберт Эйнштейн, Томас Эдисон, Сальвадор Дали и др.

Не теша себя иллюзией того, что вот сейчас, одним махом, мы укажем педагогике гениальности пути её становления в рамках единой генионики, всё-таки попробуем выстроить некоторую нить философских рассуждений, следуя которой можно надеяться выйти из лабиринта условностей и неопределённостей.

Мы надеемся, что никто не станет оспаривать представление о том, что гений – это явление уникальное. А раз так, то воспитание гениев невозможно поставить на поток. И хотя существует мнение, что каждый человек рождается гением, что каждый ребенок – ангел и по-своему гениален, классическая педагогика, как социальная, так и индивидуальная, как экспериментальная, так и групповая, пока не научились эту изначальную гениальность, ни определять, ни развивать. То есть априори методы конвейерной педагогики следует отбросить на пути к педагогике гениальности. Более того, каковы главные, базовые задачи педагогики? Это воспитание, обучение, и селекция. Да селекция, а иначе,  зачем проставлять те или иные оценки ученикам? Иными словами, любая классическая педагогика передаёт цивилизационный код. Прививает неуклонное следование тысячам негласных правил, которые мы, собственно, и называем культурой. И этот культурный код разный для разных стран, народов, культур, в том числе и ушедших с сегодняшней мировой арены.

Но гений тем и отличается, что он несёт новые знания, новый культурный код, тем, что он сам ведёт себя не только атипично, но и парадоксально. Выходит, что следование методам классической педагогики приводит педагогику гениальности в тупик.

Что же, получается, что у гениев не было учителей? То-то и оно, что были. Только скорее не учителя, а Учитель, можно даже сказать Наставник, Гуру. Не всегда персонология гениальности может выявить личность этого Мэтра. Однако в ряде случаев действующие лица этого парного полёта в гениальность известны. Например, Артур Рембо – Поль Верлен или  Леонардо де Винчи – Андреа Верроккьо, чьим подмастерьем был Леонардо. В каком-то смысле, видимо, существует посвящение в гении, чем-то напоминающее таинство рукоположения клириков в христианской церкви.

Может быть, педагогике гениальности имеет смысл заняться более тщательным изучением тех, о ком великий Саади писал: «Если все деревья в перья превратить замыслю, все твои достоинства Учитель разве перечислю».

Очень хочу обратить ваше внимание на то, что кроме учителей начальной, средней и даже высшей школы, существует ещё два незримых учителя и мы все их ученики. Один из этих учителей известен и заметен всем, о другом общество предпочитает умалчивать. Эти учителя: Жизнь и Смерть. Русский язык, будучи сокровищем народной мудрости, очень точно отражает сам факт наличия школы жизни. Кому не известны устойчивые словосочетания «жизненные уроки» или «уроки судьбы» или «жизнь научит».

Педагогика гениальности, рассматривая жизнь гения как один непрерывный урок, который преподаёт гению сам Господь, могла бы выделить те ключевые события в жизни гения, которые при всей своей кажущейся случайности, необходимо привели воспитанную жизнью личность от таланта к гениальности и создали условия для возрастания или убывания этой самой гениальности. В качестве случая возрастания не побоюсь назвать явный рост гениальности от ординарной к универсальной у Леонардо да Винчи, а в качестве случая убывания, печальную судьбу таланта Артура Рембо.

Многие крупные специалисты по темпорологии, в частности Элизабет Левина, подчёркивают, что течение времени жизни, его скорость и насыщенность, определяются лишь скоростью и насыщенностью событийного ряда этой жизни. Как проницательно заметил один из исследователей гениальности, профессор Сергей Чернов, в жизни многих гениев присутствует некое поворотное событие. Представляется, что это даже череда событий. Просто для определения значимости того или иного события в жизни гения необходимо рассматривать это событие в историческом, культурологическом и психологическом контексте. В качестве примера позволим себе привести такое событие в жизни Нострадамуса, как  крещение. Нострадамус был евреем. В иудаизме имеется 50 грехов, которые Бог прощает. Пятидесятый грех – убийство собственного отца. А вот крещение, принятие Иисуса, как Мессии и Спасителя, как Сына Божия – это 51 грех.

По крещении,  еврей попадает в совершенно особую ситуацию. Для большинства верующих христиан «еврей крещённый, как вор прощённый», а для соплеменников он предатель и трус, перешедший на сторону погромщиков.  Практически у крещёного еврея только один друг – это Христос, только один советник – это Дух Святой. Не Он ли открывал гению Нострадамусу картины будущего и диктовал строки катренов? Поиск поворотных событий в жизни гениев и рассмотрение их, как некого поучения от жизни, от Бога, наконец, может привести педагогику гениальности к открытию закономерностей педагогических темпорядов, приводящих к гениальности. Исследования Элизабет Левиной показывают, что у многих гениальных людей имеются их селиниальные близнецы, то есть люди, рождённые в тот же день, тот же час, и тот же год, когда родился гений. Наблюдается эффект зеркальной гениальности и корреляции темпорядов этих людей. Изучение таких пар может привести предмет педагогики гениальности к открытию новых типов управления процессом становления личности.

Позволим теперь себе кратко рассмотреть связь гениальности с двумя магистральными доминантами, определяющими природу человека: Эросом и Танатосом. Когда мы говорим о смерти, мы, почему-то и, как правило, имеем в виду физическую смерть. Однако разных смертей бывает много. Не  стоит забывать, что каждая прожитая нами минута, принадлежит смерти. Но, если человек избавляется от  химеры, называемой совестью, то он тоже умирает. Нет, тело его живёт, но оно перестаёт отбрасывать тень, оно прозрачно и бездуховно. И это духовная смерть. Но возможна и обратная реальность. Обожение человека, смерть тварного в нём. Человек до такой степени погружается в жизнь духа, что уже не интересуется ни что ему есть, ни что ему пить, ни где ему жить. В нём вымирают и Эрос и Танатос и остаётся только свет Истины. Не это ли доминантное состояние гения?  Может быть, педагогике гениальности есть смысл обратить своё внимание на методики и пути именно такого умирания, понять его закономерности и осознать те уроки, которые такое состояние преподаёт гению?

Мы весьма сожалеем о том, что в нашем подходе к проблемам генионики больше вопросов, чем ответов. Но хорошо известно, что именно с вопросов начинаются научные открытия, а с ответов начинаются, не менее важные, но значительно более редкие научные закрытия.

 

О психологии гениальности

 

Почему психология гениальности никак не может осознать себя, как составная часть генионики? Прежде всего потому, что она, изучая гениальность, сталкивается с проблемами и трудностями объективного характера, практически непреодолимыми в рамках классической психологии, как индивидуального, так и социального. Что же это за проблемы, и какие трудности встают на пути понимания психологии гения?

Можно сказать, что первая, но не последняя трудность селективная. Гении крайне редко признаются гениями при жизни. С течением времени образ гения мумифицируется и мифологизируется, обрастает грудой баек, анекдотов, откровенного вранья, неосознанной самими авторами мемуарной лжи. Безуспешная попытка отделить объект от мифа об объекте, собрать психологический портрет-пазл их дошедших до исследователя фрагментов самосвидетельств объекта и свидетельств его объективного окружения. И каждый раз психология гениальности страдает от невозможности получить гения живым в живом теле, а получает его только «вечно живым» и в бронзе, да ещё эфемерным в мемуарах.

Другую трудность в изучении психологии гения можно назвать спектральной. Спектр интересов разных гениев весьма широк. Но психология гения физики, как правило, интровертивная, не совпадает с психологией гения медицины, как правило, экстравертивной. Что делать с психологией универсального гения вообще не понятно.

Действительно, трудно понять психологию человека, который видит невидимое, но не галлюцинирует и не подходит под категорию визьёнера, страдающего психическими девиациями. Слышит никем не слышимое, да ещё раскладывает это неслышимое на разные инструментальные партитуры в уме, записывая каждую партитуру без единой помарки набело. В этом весь Моцарт. Что делать? Как и куда развивать психологию гениальности? Не знаю. Ждать. Изучать психологию людей, одержимых изобретательскими идеями? Может быть. Может быть. Время покажет.

 

О персонологии гениальности

 

Судя по всему, именно это направление генионики находится на пороге качественного скачка. Огромную, поистине титаническую работу проделали издательства «Молодая Гвардия» и «Знание», выпускающие серии книг «Жизнь замечательных людей» и «Жизнь замечательных идей». 86 лет выходит основанная Максимом Горьким серия «Жизнь замечательных людей». К 80-летию серии  в 2013 году вышло более 1400 книг. Приближается к 1000 и число книг в серии «Жизнь замечательных идей». Безусловно, отнюдь не все герои этих серий гении, но и гениев в них немало.

Существуют и несомненные удачи вне этих серий. Это исследования профессора МГУ Игоря Волгина, посвящённые Ф.М. Достоевскому, исследования С.В. Чернова, рассматривающие с позиций персонологии гениальности жизнь и деятельность М.В. Ломоносова и других гениальных людей разных эпох и народов. Есть ли трудности в становлении персонологии гениальности? Конечно, есть. Главная из них в том, что гений не только личность, не только персона, но и, в совокупности со своими свершениями, явление и процесс. Персонология гениальности, в её нынешнем виде, рассматривает прецедентную составляющую гениальности, в то время как остаётся за кадром её трансцендентная составляющая.

Существует в нынешней персонологии гениальности и проблема временного диапазона. Дело в том, что историография гения начинается задолго до его рождения, ибо он есть вершина рода и заканчивается намного позже его смерти, потому что, в каком-то, и не только культегерском смысле, гений жив, пока существует человечество. Подход гибких временных рамок уже дал некоторые результаты. Так установлено, что в роду гения какой-то из близких родственников обладал незаурядными способностями, а какой-то обязательно был эмоционально неустойчив или страдал целым букетом неврозов. Пример? Пожалуйста. Дядя Пушкина был известным литератором, а его дед, Ганнибал, страдал приступами неудержимого гнева.

Итак, приходится констатировать, что исследования в области гениальности ни в одной из перечисленных нами ранее наук не выделены в самостоятельные направления и, пока, не имеют тенденцию к отделению от этих наук и сведению их в науку генионику. Значит ли это, что создание генионики дело далёкого будущего? Но это не так. Очень бурный ход исследований по созданию искусственного интеллекта показал настоятельную потребность науки в определении тех горизонтов и пределов творческих возможностей, которых искусственный интеллект никогда не достигнет. А эти пределы определяются возможностями гения. А значит, в генионике возникла настоятельная потребность. Для нас несомненно, что генионика оформится как самостоятельная научная дисциплина, причём в обозримом будущем.

 

Какого пола гениальность?

 

Среди 826 человек, ставших нобелевскими лауреатами 43 женщины, то есть чуть больше 5%. Конечно, с большой натяжкой можно считать всех нобелевских лауреатов гениями, но это не меняет того странного, на первый взгляд, факта, что у гениальности, по преимуществу, мужское лицо. Однако, есть пара соображений, которые ставят под сомнение сексистский взгляд на проблему гениальности.

Одно из этих предположений вытекает из гипотезы ведущего исследователя гениальности проф. С.В. Чернова, заключающегося в том, что святые – это гении духа. А мы хорошо знаем, что среди святых, в том числе и равноапостольных, женщин не намного меньше чем мужчин. Второе соображение на тему гендерных свойств гениальности также имеет своей основой христианскую антропологию. И заключается оно в следующем: если Иисус Христос – абсолютный гений, то и Матерь Божия Мария гениальна уже в том, что безгрешно выносила и родила Спаса душ наших. Но человек создан по образу и подобию божьему, а значит, каждая женщина-мать  гениальна уже тем, что она приносит в мир дитя.

Впрочем эти соображения не снимают с повестки дня проблему, заключающуюся в том, что существует явный перекос в мужскую сторону в признании гениальности того или иного индивидуума. Существует и генетическая теория, объясняющая неравномерность гендерного распределения гениальности. Согласно этой теории мальчики наследуют половину интеллекта матери, а девочки половину интеллекта отца. В результате сложных комбинаторных комбинаций, которые нет возможности воспроизводить в столь фрагментарных заметках, становится ясно, что наследование сверхспособностей с большей вероятностью идёт  по мужской линии.

Отчасти  это объясняет и теория выдвинутая биокибернетикой, согласно которой  мужская часть человечества – это та его часть, которая берёт на себя риски исследования новой реальности. Риски развития человеческой популяции в новых, неизведанных направлениях, а женская часть человечества отвечает за сохранение устойчивых, стабильных, инерционных свойств социума. Впрочем, следует признать некую умозрительность и научную спекулятивность имеющихся теорий гендерной гениальности. Этот сложнейший вопрос ещё ждёт и своих точных методов и своих профессиональных исследователей.

 

Лики гениальности или сторон у одной медали?

 

Были ли гениями Моцарт и Шекспир? Ясное дело, что были, ответствует нам практически любой здравомыслящий человек. Это же маяки человечества. Моцарт – гениальный композитов. Шекспир – гениальный поэт и драматург. Хорошо. А вот чем, по-вашему, отличается Моцарт от Леонардо да Винчи, а Шекспир от Гёте? Ну, кроме того, что это разные люди, жившие в разные времена. На наш взгляд таких отличий довольно много. Так, несомненно, что эти гении отличаются широтой своих интересов. Безусловно, направленностью этих интересов.

Если Моцарт, Шекспир, Фрейд, – монофонические гении, то Леонардо, Тесла, Гёте столь же безусловно полифонические. Более того, как мы уже отмечали, Леонардо, Ломоносов – универсальные гении. В качестве аналогии, даже грубой модели, представим себе, что гений – это некий биоконтур, с собственной резонансной частотой или спектром резонансных частот, способный улавливать и усиливать сигналы определённого типа, в которых содержится, замодулирована или зашифрована определённая информация. По некоторым гипотезам эта информация уже содержится в ноосфере.  По другим, теологическим, она, эта информация изначально разлита в природе и способность воспринимать её есть, прежде всего, способность ощущать таинства существования ризы Господней, то есть природы. Способность принимать такую информацию и расшифровывать её можно называть талантом, гениальностью, способностью принять дары Святого Духа. Названия явления, в данном случае, не меняют его сути.

В таком случае монофонические гении – это узкополосные биоконтуры, полифонические – широкополосные. В литературе в этом случае принято говорить о высоких и великих гениях. Высокие гении  достигают неслыханных высот в узкой области, великие гении  уникальных высот во многих областях. Возможно именно факт возрастания полифонического таланта, полифонической гениальности отражён в известной русской пословице: «Талантливый человек – талантлив во всём».

Не в меньшей степени, чем широкий диапазон дарований универсальных гениев, поражает такое уникальное явление, как ранняя врождённая гениальность. Да, да, именно не выраженные способности, а врождённая гениальность. Один из самых ярких примеров – это Моцарт. Такой тип гениальности даже получил в науке «эвристике» название моцартианского. Хорошо известно, что возможности Моцарта в музыке уже в детском возрасте выходили далеко за рамки того, что принято считать талантами или способностями. Моцарт был музыкальным феноменом. И это исторический факт. К сожалению, именно о таком типе гениальности говорит другое распространённое высказывание: «Гении умирают молодыми».

Зачастую существуют и другие гении, чьё восхождение к вершинам Олимпа гениальности носит долгий, трудный, даже мучительный характер. Их творческая судьба полна взлётов и падений, сомнений, метаний, трагических событий, страхов и неуверенности в своих силах. Одним из таких гениев, на наш взгляд, был Николай Гоголь.

И, наконец, существует третий тип гениальности. Накопительный. Это последовательное, неуклонное движение от способностей к талантам, от талантов к искрам гениальности, от искр гениальности к устойчивому горению огня гениальной мысли. Ступенька за ступенькой, с маниакальным упорством такие гении движутся к только им одним видимой намеченной цели. Достигнув определённого уровня, такая гениальная личность уже никогда и на йоту не опускается ниже этого уровня. Только выше, только вперед. И, наконец, она достигает немыслимых вершин духа и мысли. Заметим, что такой гений довольно поздно начинает своё становление, но при этом скорость такого становления кажется нереальной для обычного человека. На наш взгляд таким был универсальный, чистый гений Михаила Васильевича Ломоносова.

 

О божественной природе гениев

 

Известный профессор Православной Духовной Академии Алексей Ильич Осипов как-то мудро заметил, что Царство Божие есть в каждом человеке, но обретение его в стремлении к обожению, в подражании Христу, в обретении божественных даров, одним из которых и является гениальность.

Если твёрдо стоять на позиции, что гениальность – это дар Божий, то становится неоспоримым утверждение Александра Пушкина, что «гений и злодейство несовместимы». Но понимание возрастания к гениальности, как уникального стремления образа божия к подобию божьему позволяет рассматривать саму гениальность, как немыслимую близость этих двух ипостасей человека: образа божьего и подобия божьего. Такое понимание гениальности полностью объясняет такое свойство, присущее гению, как неустанное стремление к истине, правдолюбие, неуёмное желание творить.

Весьма характерно в свете таких представлений о гениальности филигранное владение универсальных гениев словом. Трудами таких гениев как Пушкин и Ломоносов не просто было произнесено мыслящее слово, логос, оставшееся в веках. Они стали создателями современного русского языка, на котором мы говорим и мыслим сегодня. Как тут не вспомнить: «Сначала было Слово и Слово было Бог». «Я есмъ путь и истина, и жизнь», – говорил Христос. Но любой гений также есть путь и истина. Это ли не доказательство божественной природы гениальности.

Из божественной природы гениальности проистекает полное равнодушие подлинных гениев к материальным благам, славе, почёту и людскому мнению о себе и своих работах. Очень точно о состоянии гения сказал поэт Евгений Винокуров: «Огромный свет глаза мои слепил. Я ничего кругом не видел». Ибо никакие дары не идут в сравнение с дарами божьей благодати. В отличии от способных и талантливых людей гений видит невидимое остальным и с головой погружён в процесс богопознания. И это не столько, и не только вопрос веры, это, прежде всего, вопрос особого состояния причастности к божественной благодати. Интуитивно чувствуя, что его творчество имеет источником благодать Творца, гений воспринимает творимое им информационное поле, как сакральное, а своё переживание вдохновения, как глубоко интимное, личностное переживание.

Ещё и отсюда почти повсеместное желание гениев, о чём мы писали ранее, зашифровать результаты своих поисков. Примеров множество. Ещё раз напомним о двух из них. Так Леонардо да Винчи писал свои записи слева направо в зеркальном отображении, при этом применял к тексту, написанному таким образом, довольно изощрённые шифры. Мишель Нострадамус зашифровывал свои предсказания в виде стихотворных катренов весьма туманного  содержания. Ко многим из них ключевым шифром служили и служат астрологические загадки.

Христос неоднократно заявлял: «Моё царствие не от мира сего». Но разве народ  не называет гениев небожителями. Отчасти в насмешку за их непрактичность и невнимание, как к своей одежде, так и к своей пище. Представляется, что тема связи гениальности и святости ещё станет предметом исследования теологов и богословов. Здесь же представлены лишь фрагменты философской рефлексии, не претендующие на создание полной картины, но представляющиеся нам важными для более полного понимания феномена гениальности.

 

Время и гений

 

Гениальные открытия, гениальные произведения несомненно определяют лицо времени, но и само время, в данном случае мы имеем в виду историческое время, определяет лицо гения и, более того, формирует тот миф, который мумифицирует образ гения, помещая его в наиболее удобную для этого времени и этого социума упаковку.

В 1980 году известный американский футуролог Элвин Тоффлер опубликовал книгу «Третья волна», которая моментально стала всемирным бестселлером. В этой книге Тоффлер разделил всю известную историю человечества на три этапа: аграрный, индустриальный и постиндустриальный и ввёл понятие технологической волны. Ни одна из технологических волн, раз возникнув, не исчезает, а продолжает существовать, а вернее сосуществовать, рядом с другими технологическими волнами, но при этом меняется её энергия, амплитуда и даже смысловое наполнение.

Аграрная волна была самой длительной и продолжалась тысячелетиями. Более 90 % населения было занято в сельском хозяйстве и господствующим принципом управления было единоличное правление, то есть фараоны, цари, государи, цезари, вожди и так далее стояли во главе людских сообществ, стран, империй, племён. Эта первая технологическая волна длилась примерно до 1000 года нашей эры.

Подавляющее большинство талантливых людей в этот период не могло возрасти до гениального состояния без участия в своей судьбе высоких покровителей. Перечень таких высоких покровителей хорошо известен от Лоренцо Великолепного до Екатерины Медичи, от китайских императоров до бухарских эмиров. Они были заказчиками гениальных произведений, они давали гениям пищу, кров и возможность реализации. Это не значит, что гении творили только по заказу, но это значит, что заказы сильных мира сего давали гениям возможность создавать независимые от заказчиков творения.

Заметим, что речь идёт о периоде, когда у гениев были имена и эти имена дошли до наших дней. А кому известны имена гениев создавших колесо, очаг, порох, компас, первый корабль, первый дом? Никому. Абсолютно никому. Вы спросите, а почему так? А потому что до определенного периода не существовало ни письменности, ни даже намёка на авторские права.

Вторая технологическая волна – индустриальная. Она состоит из четырёх этапов. Каждый этап определяется видом основного для данного этапа энергоносителя: пар, электричество, нефть, атом. Энергоносителям соответствуют определённые двигатели: паровая машина, электродвигатель, двигатель внутреннего сгорания, атомная силовая установка. Заметим, что переход от этапа к этапу связан с конкретными именами гениев науки. Закономерность в том, что научная гениальность, по-преимуществу, монофонична. Так имя гения Николы Тесла  основательно связано с явлением электромагнитного поля, а имя Альберта Эйнштейна с теоретической физикой. Вернее тем её разделом, который рассматривает фундаментальные свойства времени, пространства и энергии. И, наконец, третья волна, как её называет Тоффлер – постиндустриальная или вернее, как он сам её обозначил несколько позже выхода книги «Третья волна», информационная. Начало этой волны характеризовалось информационным взрывом. Основные гениальные прорывы, приведшие к коренному изменению роли информационных потоков в мире – это создание компьютеров,  радиолокаторов, космической связи, сетей сотовой связи, интернета и мощных электронных баз данных. Не следует упускать из виду и прогресс программирования и того, что принято называть «мягким железом», то есть системы математического обеспечения, включая перечни операционных систем.

Информационная волна интересует нас не сама по себе. Важно то, как в рамках этой волны, меняется запрос социума на гениальность, да и понимание того, что такое гениальность в новых исторических условиях.

Какие тенденции, ведущие к кардинальным изменениям, хотелось бы отметить. Резкое сближение, срастание и даже постоянное взаимопроникновение фундаментальных, технических и гуманитарных наук, резкая смена основных носителей информации в сторону видеорядов, сопровождающаяся гибелью эры бумаги. Стирание границ между реальным и виртуальным, включая эффекты дополненной реальности. Стирание межъязыковых границ, благодаря автоматизации перевода в оперативном режиме. Кроме того наблюдается быстрое возникновение, моментальное распространение и резкое уменьшение времени полураспада информационных трендов, в том числе связанных с наукой, искусством, литературой, медициной, философией.

К чему всё это приводит в социальном плане. К лихорадочной смене профессиональных ориентаций личностей, к потребности не в глубоком, а в широком человеке, в тотальном кризисе всех классических, пост-классических, модерных и постмодерных проявлений искусства, культуры, экономики, науки, семьи, типов социального поведения.

В таких условиях должен начаться рост числа полифонических гениев, причём гениальные прорывы должны произойти в самых неожиданных областях. В лечении неизлечимых болезней, в продлении жизни, в понимании работы мозга, в понимании природы гравитации и вакуума, в осознании места теории эфира, когда-то отвергнутой наукой. Гении могут способствовать пониманию сверхспособностей человека, в понимании способности к левитации, ясновидению и прозорливости, телекинеза и телепортации.

Важно и то, что так называемые системы искусственного интеллекта, поисковые системы, искусственные нейросети на самом деле не имеют никакого отношения ни к искусству, ни к интеллекту. Они просто освободят гениев новой формации от рутинного умственного труда. Это, конечно, просто наше личное, философское видение ситуации, гипотеза, умозрительное рассуждение. Поэтому мы надеемся на снисхождение требовательного читателя.

Информационной эпохе гении нужны позарез. Именно они и только они способны адаптироваться к стремительному обновлению социума и именно они и только они способны адаптировать сам социум к стремительному обновлению реальности, к новым вызовам жизни и смерти. Но это только одна сторона медали.  Есть и вторая, если так можно выразиться не аверс, но реверс. В информационную эпоху возникает феномен дополнительной реальности. Это такое явление, когда информационный объект практически не отличается от реального, но при этом его реальность условна и относительна.

Что мы имеем в виду, в том случае, когда речь идёт о гениальности? А то, что появляется в социуме череда информационных отражений гениальности, симулякров гениальности, псевдобрендов якобы гениев, у которых за внешней оболочкой нет буквально никакого содержания.

В воздухе витает абсолютно инфернальная идея, что гениальность – это чисто информационный продукт, который можно купить. В частности купить у гения и выдать за свой. Да что купить, украсть! Кстати или не кстати, но это одна из типических примет информационной эпохи. Огромный мир становится большой информационной деревней. Все знают про всех всё. Тайное становится явным буквально в считанные часы. Асанж, Сноуден – это всё не просто личности, разбалтывающие чужие секреты. Они ласточки нового миропорядка, где о дорожно-транспортном происшествии в Конго, пару миллиардов человек знают в режиме оперативного репортажа.

Похоже, что в такой ситуации у гениев с шифрованием своих достижений будут проблемы. В мире всегда существовало некоторое количество гениев, о которых мир ничего не знал при жизни и ничего так и не узнал после их смерти.  Похоже, что число таких гениев будет в информационную эпоху расти. Минуточку, минуточку. Это как же так? Все всё знают, всё информационное поле, как на ладони, а число неизвестных героев будет расти? Вот именно. И этому есть целых две причины.

Первая причина это возросшая возможность оторвать творение от творца. Гениальные результаты широко известны, а имена тех, кто эти результаты получил, неизвестны, а вернее подменены другими именами или размыты дымовой завесой коллективного творчества. Как всегда русский язык великолепно предвидит эту ситуацию. «У победы сто пап и мам, а поражение всегда сирота».

Вторая причина наращивания процессов разделения гения и результатов его труда – информационный потоп. Так, например, ежемесячно в мире выходит более 30000 значимых статей с новыми результатами о работе мозга. Около миллиона статей в год. Ну и как это прочитать? Как в этом разобраться? Или вот ещё один пример. На сайте «Стихи.ру» в интернете около миллиона поэтов! Миллиона! Попробуй в этой толпе найди гения поэзии. То-то и оно, что на первый план выходят не уникальные производители гениальных знаний, а их гениальные фильтраторы и потребители, искатели жемчуга в навозных кучах. Вот они то и выйдут на первый план внимания социума.

Очень не хотелось говорить ещё об одной особенности взаимоотношений гения и времени, но придётся. Во все времена существовал закон вытеснения талантов. Как говорил поэт Валентин Берестов: «Кто злейший враг у петуха? Другой такой петух». Чебышев открыл сферическую геометрию значительно раньше Лобачевского, а результаты опубликовал на две недели позже. Что в итоге? Открытая вражда двух несомненных гениев русской, да и мировой науки.

Но вражда двух гениев – это цветочки. А вот чёрная зависть бездарей – это очень, очень серьезно. Труды гениев воровали, замалчивали, на гениев доносили, их травили и убивали, во имя наживы, из «высших» и из «идеологических и религиозных соображений»  их работы уничтожали и бездарно компилировали. Боюсь, что число затравленных гениев в постиндустриальную эпоху будет только возрастать. Позволю себе самоцитацию: «За что? Почему? Без особых причин. Посредственность хочет простых величин».

Гениальные знания, тонущие в море информационного мусора – вот символ гениальности нового времени.

 

Гениальность как состояние и процесс

 

Что, как правило, является предметом обсуждения, когда речь идёт о гении? То, что он создал, при каких обстоятельствах, какие события происходили в его жизни и как они повлияли на становление его гениальности. То, что о нём говорили его современники при его жизни и что они о нём вещали после его смерти. Ни разу мне не довелось читать исследование, пытающееся анализировать психоэмоциональное состояние самого гения при тех или иных жизненных обстоятельствах. Что делать? Может быть, мне просто не повезло?

А кто и когда задавался вопросом; «А был ли гений просто, по-человечески счастлив»? А если был, то когда и почему? А что он ел? А на какие средства он жил? А кем были его друзья? А что они говорили и писали о нём при жизни? Считали ли они его гением? А, если и считали, то как он на это реагировал?  Что они, друзья, а ещё интереснее, враги, чувствовали, видя его реакцию? И какова была его собственная самооценка? Кем он сам себя считал?  Почему стал заниматься тем или иным родом деятельности и при каких обстоятельствах? А были ли у него учителя? А ученики? Он был одиночкой в своей гениальности или создал свою школу? А как он умер? При каких обстоятельствах? И какова была судьба его творческого наследия? И кто не дал сгинуть в безвестности его имени? А его трудам? И кто  исследовал его творческое наследие и кто его расшифровал, если оно было зашифровано? Кто и почему первый заявил, что перед нами наследие трудов гения? Вопросы, вопросы, вопросы.

Раскрою секрет, зачем мы так долго и так нудно тянули всю эту почемучку. Затем, что существует почти непреодолимая трудность генионики. Она заключается в том, что по мере посмертного становления образа гения, всё больше и больше социальных групп пытаются пристегнуть всё, что связано с гением, к своим социальным интересам. Особенно трудной ситуация становится тогда, когда эти группы элитарны, или наделены властью.

Одним из самых наглядных примеров такого взаимодействия сценария посмертной биографии гения с командой сиюминутных сценаристов являет нам манипуляция с образом гения русской литературы А.С. Пушкина. Вначале акцентировалась его способность быть певцом имперского величия, потом из него соорудили закадычного друга крестьянки Ирины Родионовны и борца с кровавым самодержавием, затем он стал певцом свободы, после этого образцовым государственником и патриотом России и далее через броский слоган: «Пушкин – это наше всё!», окончательно превратили Пушкина в бронзовый памятник. Окончательно ли? Ох, не думаю. В том-то и особенность гения такого уровня как Пушкин, что подобно сказочному фениксу, сгорая в огне социальных страстей, он воскресает из пепла в народной памяти, живой и невредимый.

Так что, хотя ответы на все приведённые нами вопросы, в каждом отдельном случае гениальности, разные, но вот проблемы существования гения в обществе, до и после смерти,  могут оказаться весьма и весьма типическими.

То, до какой степени не прост сам процесс реставрации состояний гения в процессе его жизни, хорошо иллюстрирует следующий фрагмент из переписки между Альбертом Эйнштейном и Чарли Чаплиным:

– Восхищаюсь Вам, Чарли, Вас любит буквально всё человечество от мала, до велика. Ваши картины смотрят миллионы людей, и все они понимают язык Вашего искусства, считают Вас гением.

– Куда более меня Вы, Альберт, достойны восхищения. Практически никто на Земле не понимает Вашу теорию относительности – однако Вас знает весь мир и весь мир считает Вас гением.

Вот такие разные состояния гениальности, такие разные гении, такой сложный и запутанный процесс их всемирного признания.

Здесь хотелось бы обратить внимание на ещё один критерий формирования рейтинга гениев. Гении довольно существенно отличаются друг от друга по ареалу признания своей гениальности. На вершине, конечно, всемирные гении, признанные всем человечеством. Их немало от Конфуция и Сократа до Пушкина и Ломоносова, от Чаплина и Эйнштейна до Моцарта и Чайковского. Но есть и гении, признанные только в Европе, или только в России, в одной какой-то стране или даже в одной какой-то этнической группе.

В любом случае такое разделение гениев чем-то напоминает иерархию христианских святых. Есть святые, которых признаёт сразу несколько христианских конфессий, а есть только и исключительно одноконфессиональные святые. Католические или православные. Наконец, существуют поместные святые, признанные на ограниченной и небольшой территории.

Вот такие разные бывают гении, но кое-что их роднит. Например, то, что многих из них при жизни постоянно и с удивительным упорством  преследуют и травят, как сильные мира сего, так и обыватели. Создаётся впечатление, что существует несколько типичных сценариев, обладающих большой вероятностью воплощения событийных рядов, присущих тому состоянию духа, который и является главным индикатором гениальности.

Что же это за состояние духа? Попробуем его обозначить как восторженное и приподнятое. Довольно часто сами гении называют его, это состояние, вдохновением. «Ко мне явилась муза» – говорят поэты. Заметим по собственному опыту, что это довольно лихорадочное состояние. Именно в этом состоянии фантазийные видения гения становятся реальней всей окружающей реальности, чувство прикосновения к совершенной гармонии мира переполняет его.

Обратимся к поэтическому свидетельству такого несомненно гениального человека, как Джеймс Кларк Максвелл:

– Что алгебра? Ужель она мерило того, что нам природа подарила? Поверьте, понимание без торга, само источник чистого восторга.  Любить природу, твёрдо понимая, что рай прекраснее, чем символ рая. Пытливый ум тревожат все секреты. Отгадками душа моя согрета. Восторг вселяет в божие созданье божественное зданье мирозданья. Святое восприятье мыслей Бога. Вот самая широкая дорога. С толпой всезнаек нам не по пути, а солнце истины, свети, свети! (перевод Михаила Пластова).

Ещё одно из присущностных свойств гения заключается в том, что любой гений – великий труженик. Но он труженик особого рода. Прежде всего – это труд духовного самосовершенствования.

Вот стихотворное свидетельство гениального русского поэта Николая Заболоцкого:

– Не позволяй душе лениться, чтоб в ступе воду не толочь, ты заставляй её трудиться, и день, и ночь, и день, и ночь.

Можно сказать, что гений работает гением круглосуточно, без перерыва на обед и сон.

Приближаясь к Царству Божьему внутри себя, гений, с каждой минутой возрастания своей гениальности, понимает, что обретаемое им царство «не от мира сего». Множество гениальных судеб свидетельствует о том, что тварный мир тяготит гения, представляется ему, как недужное препятствие на пути к свету истины. Сбегает от семьи и благополучия  на Таити Поль Гоген, уходит в монастырь Фома Кемпинский,  слывёт кембриджским затворником профессор колледжа Святой Троицы Джеймс Кларк Максвелл, смертельной ловушкой оказывается для Пушкина брак с красавицей Гончаровой. И что удивительно и даже парадоксально, окружающий гения социум, считает гения тунеядцем и бездельником, чудаком, тратящим время не поймёшь на что. Пожалуй, именно про гения сказано: «Он не удобен с разных сторон, да, Землю спасает, но топчет газон».

Для среднестатистического  индивида гений токсичен уже тем, что он в поте лица трудится, но не хочет работать, тем, что он сам себе начальник, сам себе даёт задания и самому себе рапортует об их выполнении, в конце концов, гений всегда вольнодумец, потому что мысль его, как вольная птица, летает где хочет и как хочет. Гений опасен для любого режима, потому что он не управляем, вернее, направляем, но не начальником, а Духом Святым. А это не порядок. Ату его, гения!

Умирает, приняв яд цикуты Сократ, падает сражённый пролетарской пулей Гумилёв, погибает  от голода в тюремной камере гениальный Вавилов. Если бы мы решились опубликовать мартиролог гениев, замученных социумом, нам бы не хватило всего объёма этого журнала. Но не будем о грустном. Вернёмся к сложному противостоянию работы и труда. Оно хорошо отражено в русском языке. Сравните перечень русских пословиц, посвящённых взаимоотношению этих двух понятий. «Без труда, не вынешь и рыбку из пруда». «Труд всему основа, хлеб всему голова». А что напротив? «Работа дураков любит».

Итак, повторим: гений сам себе начальник и сам себе подчиненный, ибо он Бога зрит и Богу служит. А толпа воинствующих посредственностей  ненавидит и травит гения, чтобы потом поклоняться ему и пользоваться плодами его трудов. Особенно поражает неуёмное желание этноса выбросить гения за пределы обитания своего ареала. Список русских гениев, вынужденных покинуть Родину поистине огромен. Изобретатель телевидения  Зворыкин, создатель вертолёта Сикорский, нобелевский лауреат, писатель Бунин, целая плеяда гениальных философов Бердяев, Франк, Шестов, создатель теории дивергенции Сорокин и несть им числа.

И пусть вас не смущает, что в этом списке в основном русские гении. Поверьте, мы имеем дело с повсеместным общемировым явлением.

Особенно тяжело приходится полифоническим и универсальным гениям. В чём только не укоряют их современники. В разбросанности и дилетантизме, в неумении и нежелании завершить начатое, в патологической склонности к вранью, в растранжиривании средств и ресурсов, в нежелании приносить пользу обществу, в гордыне, мешающей поделиться результатами своего труда. Ну, не укладывается гений в прокрустово ложе  «здравого смысла».

Уникальным примером является в этом смысле великий физик, гений Джеймс Кларк Максвелл. Открытие им цветной фотографии и создание первого цветного снимка называется некоторыми современниками блажью, объяснение того, что собой представляют кольца Сатурна – нелепой прихотью, избрание членом Американской Академии Наук  по отделению литературы – случайным недоразумением, публикация гениальных переводов из Горация – желанием присоседиться к чужой славе. Вот уж воистину: нет пророка в своём отечестве.

О, Эверест людской зависти! О, помрачение греховного и растленного человеческого ума! Посредственность, гений – твой вечный укор. Эпигон, гений – твоя ревность к неосуществимому. Денно и нощно разглогольствует толпа бездарей и плагиаторов о своей гениальности. Что на это скажешь? Пустая бочка громко гремит. Смирение и благоговение перед величием Божьего Промысла, скромное и глубокое молчание о своей роли и своём вкладе в создание эпохальных свершений и открытий – вот родовая примета гениальности, вот признак того, что перед нами твёрдая и уверенная поступь гения по пути к истине.

 

Вместо послесловия

 

Загадочная, таинственная, неизведанная земля гениальности. Ты ждёшь своих первопроходцев, ты манишь каждого, кто верит в чудо и умеет мечтать. Что можем сказать мы, мучительно всматривающиеся в туманные контуры твоих берегов. Пока только одно. Ты есть, ты существуешь.

 

Источник: Пекелис М. А. (Михаил Пластов)  Terra Incognita гениальности  //  Философская школа. – № 9. – 2019.  – С. 63–77. DOI.: 10.24411/2541-7673-2019-10930