Русско-Турецкая война 1877-1878 гг. выделяется на фоне других военных конфликтов, в которых участвовала Россия в XIX веке. Она отличается, в первую очередь, целями и задачами. Все остальные войны данного столетия диктовались исключительно интересами Российской Империи к приращению новых территорий или политикой оборонительной в условиях нашествия врага на территорию непосредственно самой России. 

Эта же война велась не только не на русской территории, но даже и не на территории сопредельного государства. По сути, Болгария была для нас дальним зарубежьем. И всё же Россия вела эту войну с вполне определённой и, безусловно, благородной целью. Болгарский народ — братский славянский и, что самое главное в то время, православный — томился долгие столетия под гнётом Высокой Порты. У болгар отсутствовали какие либо права, а тем более привилегии. Первенцы нещадно изымались из семей для службы в мусульманской армии. Грабительские налоги душили финансовое благосостояние болгарского общества. Болгарская Православная церковь была в унизительном положении, количество священнослужителей строго регламентировалось и являло собой крайне малую величину, а церковные структуры вообще не развивались и находились под строжайшим османским контролем.

Однако XIX век характеризовался новыми веяниями на международной арене. Некогда могучая Оттоманская монархия начала явно дряхлеть. Остановившись в своём политическом и экономическом развитии, стремясь сохранить и упрочить традиции средневековой Порты и не желая приспосабливаться к новым условиям, она становилась все более жестокой по отношению к угнетаемым национальностям. Но эти же самые народы начали понимать, что их властному врагу вскоре наступит конец, и что благоприятный момент для попытки освобождения вскоре настанет. Первопроходцами стали черногорцы, сбросившие с себя турецкое владычество ещё в начале XVIII века. А в веке девятнадцатом среди балканских народов первыми получили независимость греки [3]. Это стало сигналом и для других народов. Сербия, а также Босния и Герцеговина переняли эту эстафету завоевания национального суверенитета. В 70 х гг. XIX века за ними последовала и Болгария. В 1876 г. произошло кровопролитнейшее Апрельское восстание, ставшее отчаянной попыткой измученного народа противостоять туркам. Результатом его явились более сорока тысяч жертв, погибших от рук турецких янычар и башибузуков [5].

В свою очередь, именно на Россию, как на единственную православную Империю, возлагали болгары свои надежды на освобождение. Император Александр II взвешивал все плюсы и минусы различных способов помощи болгарам, но к 1877 г. стало ясно: ни один из способов не даст желаемого болгарами эффекта, кроме военного вмешательства. При этом в России были в разгаре Великие реформы, лёгшие тяжким бременем на финансы страны, и недовольство императором нарастало в умонастроениях русского общества. Несколько сотен молодых людей, обвинённых в противоправительственной пропаганде, пребывали в предварительном заключении, ожидая судебного процесса, который получит затем название «процесс 193-х» (октябрь 1877 — январь 1878 г.). Их товарищи, оставшиеся на свободе, активно искали новые формы революционной борьбы — формировалась тайная организация «Земля и воля». Причём, некоторые из них в выборе средств борьбы все более склонялись к террору. Ещё не были завершены военные действия в Закавказье, и не был подписан Берлинский трактат, подвёдший итог войне России с Турцией, а В. И. Засулич уже будет стрелять в градоначальника С.-Петербурга Ф. Ф. Трепова, а через несколько месяцев С. М. Кравчинский кинжалом заколет руководителя III отделения Н. В. Мезенцова, а 2 апреля 1879 г. А. К. Соловьев будет покушаться на жизнь самого императора. Конечно, революционеры, а, в особенности — террористы, представляли в населении ничтожно малую величину, но у них были родственники, знакомые, сочувствовавшие, симпатизирующие, а то и оказывавшие им помощь. Речь шла об общем росте оппозиционных настроений в обществе. Не все было хорошо и в императорской семье. Внебрачная связь императора с Е. М. Долгорукой создала значительную напряжённость в ней. Да и в обществе скандальная ситуация популярности императору не добавляла.

И, всё же, Александр II решился на военное вторжение в пределы Османской империи. 12 (24) апреля 1877 г. война была официально объявлена [1, с. 26-27]. Это вызвало небывалый патриотический подъём в русском обществе и привело к единению и совпадению точек зрения по вопросу вызволения единокровных и единоверных болгар из средневекового плена. Люди не скупились на щедрые пожертвования освобождаемым, собирая крупные суммы и гуманитарную помощь. Принимала активнейшее участие в сборе средств и Русская Православная Церковь [6, Ф. 203. Оп. 525. Д.8. Ч.1. Л. 1, 4]. Все это было не по принуждению, но по велению сердца, по единственно верному желанию помочь той стране, которая, хотя и не являлась непосредственным соседом Российской Империи, но духовные связующие нити с которой интуитивно ощущались большинством русских людей. В самые тяжёлые часы истории Отечества Русская Православная Церковь всегда действовала воедино со своим народом. Благотворительная деятельность Русской Православной Церкви во время Русско-Турецкой войны 1877-1878 гг. достигла необычайных масштабов. Жертвовало, как просто население, как монастыри и храмы, так и, непосредственно, высшие иерархи Церкви.

Ещё задолго до начала войны, вышел указ Синода от 24 ноября — 1 декабря 1876 года, согласно которому все женские монастыри и общины должны были озаботиться созданием отрядов «сердобольных сестёр» из числа насельниц для отправления в военные лазареты, эти же монастыри должны были заняться изготовлением корпии, бинтов, перевязок и всего, что требуется для обработки ран, а согласно указу от 3-15 марта 1877 года, и мужские монастыри были привлечены к образованию отрядов «сердобольных братьев», из монашествующих и послушников, к тому способных и благонадёжных[4, ф.797, оп. 97, д. 353, л.170 об.]. А сразу после объявления войны, Святейший Синод распорядился о том, чтобы, напечатав потребное количество экземпляров, разослать манифест об объявлении войны по епархиям с предписанием обнародовать манифест в соборах, церквях и монастырях [4, ф. 797, оп. 97, д. 619, л. 5]. Члены Святейшего Синода призвали духовенство и мирян к пожертвованиям на санитарные нужды армии [4, ф. 797, оп.97, д.433. л. 265 — 265 об.]. С осени 1877 года, ввиду наступающих холодов и продолжающихся военных действий, и существенного увеличения расходов на войну, Синод призвал монастыри и скиты, находящиеся вдоль железных дорог, предоставить все свободные и резервные помещения для устройства госпиталей для выздоравливающих или больных воинов и изготавливать все необходимые материалы для перевязки больных и раненных воинов [4, там же, л. 139].

Сбором пожертвований на военные нужды занимались две организации: Славянско-Благотворительное общество, известное также, как Славянский Комитет [2, с. 353], и Общество попечения о больных и раненых воинах, вскоре после войны переименованное в Общество Красного Креста. Славянское благотворительное общество начало свою деятельность в Москве 1858 году, и имело два филиала — в Санкт-Петербурге и Киеве. А Общество попечения о больных и раненных воинах, основанное в 1867 году, имело собственные склады для хранения гуманитарной помощи в крупных городах Российской Империи.

Наиболее посильную поддержку и помощь во время Русско-Турецкой войны 1877-1878 гг. оказала Московская Епархия, которой на тот момент руководил известный владыка, член Святейшего Правительствующего Синода Православной Российской Церкви, митрополит Московский и Коломенский, Иннокентий (Вениаминов), в прошлом, просветитель алеутов, который в будущем получит заслуженное церковно-народное название «Апостол Америки и Сибири». Из мужских монастырей поступило в сердобольные братья 22 человека, на которых было выделено 140 руб., из женских монастырей сердобольными сёстрами стали на время 63 насельницы, также Покровская община сестёр милосердия предоставила 35 своих сотрудниц [4, ф. 796, оп. 158, д.1413а, л. 36-36 об.], таким образом, общая людская сумма составила 120 человек.

Помимо этого, для исполнения «священноцерковнослужительских обязанностей» откомандировано Московской епархией в военно-временные госпитали, сформированные Московским военным округом, 16 иеромонахов и 12 послушников, с полным укомплектованием церковной утварью, богослужебными книгами и другими вещами, а также деньгами на сумму 283 рубля, 45 копеек [4, там же]. Корпии, бинтов, полотенец, халатов, постельного белья было изготовлено монастырями, частными лицами и организациями на сумму 1314 руб. 78 коп. [4, там же, л. 44 об.]

Монастыри, храмы, церковные общины щедро жертвовали средства в пользу Общества Попечения о больных и раненых воинах. К примеру, Свято-Троицкая Сергиева Лавра на санитарные нужды армии пожертвовала и отправила в Московское местное управление общества Красного Креста 18 июля 1877 года для отсылки в Главное управление общества 1 000 руб. Также, в благословение воинам отпущено из Лавры крестиков и образков на протяжении войны на 149 руб. 70 коп. В 1876 году через Сергиев Посад проследовал поезд с огромным количеством воинов, на угощение которых Лавра потратила 844 руб. 80 коп. В Спасо-Бородинском монастыре, по усердию, приготовлено корпии 16 пудов, рубашек 3 дюжины, полотенец 5 дюжин, кальсонов 6 дюжин, простыней 10 дюжин, бинтов с тесьмой 1 000 аршин, компрессов 200, салфеток 40. Всё собранное было отправлено 14 мая 1877 года в Московский Центральный склад [4, ф. 796, оп. 158, д.1413а, л. 40]. Помимо этого, монастырь занимался изготовлением белья разного рода для госпиталя, открывшегося при селе Бородино на 30 человек, и безвозмездной выпечкой хлеба для него в объёме 40-50 пудов ежемесячно.

Наместник Московского Кафедрального Чудова Монастыря Архимандрит Вениамин 8 августа 1878 года передал в Московское управление общества попечения о раненых и больных воинах вещи, собранные благочинными сельских церквей у своих прихожан: 3 арш. белого коленкора, 2 арш. сурового миткаля, 4,5 арш. скатертного холста, 1 563 арш. лоскутного холста, более 60 платков, 53 мотка ниток, 18 сорочек, более 7 фунтов корпии, 5 бинтов, 10 косынок, 12 полотенец, 3 салфетки, более 19 фунтов ветоши на корпию и 23 пары носков [4, там же, л.40]. Согласно отчёту митрополита Иннокентия, всего было пожертвовано 22 946 руб. 34 коп [4, там же, л. 50 об.]

Что же касается организации в монастырских зданиях и помещениях лазаретов для больных и раненых воинов, то дело здесь обстояло так. Московский Спасо-Андроников монастырь организовал в своих стенах госпиталь на 25 коек, в который были безвозмездно отпущены мука, крупа, масло растит. и слив., освещение и отопление; Московский Свято-Данилов открыл госпиталь на 20 мест [4, там же, л. 58]. В некотором числе монастырей условия для содержания и лечения больных не соответствовали санитарно-гигиеническим требованиям, предъявляемым к подобным учреждениям, вследствие чего многие православные обители были вынуждены потратить внушительные суммы на переоборудование зданий, предназначавшихся для обустройства в них госпиталей, на их ремонт, а в некоторых случаях, и на внутреннюю перепланировку. К примеру, Московский Никольский Единоверческий монастырь передал в распоряжение Красного Креста для устройства госпиталя два свободных помещения, каждое по 90 коек. Кроме того, выданы отдельные помещения для конторы и цейхгауза. Один из иеромонахов безвозмездно состоял смотрителем, двое других также безвозмездно совершали требы по госпиталю и помогали по хозяйству своими личными трудами; также для нужд госпиталю была предоставлена лошадь [4, там же, л. 59 об.]

Звенигородский Саввино-Сторожевский монастырь в здании гостиницы открыл госпиталь Общества Красного Креста на 12 человек раненых и больных, причём содержал их на средства монастыря, без всякой сторонней помощи [4, там же, л. 60]. Однако на приспособление помещения под лазарет, на покупку кроватей, одеял, халатов, белья, посуды, медикаментов, хирургических инструментов и других вещей монастырём было израсходовано 784 рубля, 68 коп., а на пищу и разное питье, а также отопление, с 18 ноября 1877 по 1 января 1878 гг. 197 руб. 50 коп [4, там же]. Общежительный Николо-Угрешский монастырь устроил масштабную военную врачебницу для больных и раненых на 50 человек, совокупно с медицинским пособием. На что пожертвовал 7 750 руб. Соинвесторами врачебницы выступили пустыни: Давидова, Берлюкова, Екатерининская; монастыри: Пешношский, Гуслицкий, Старо-Голутвин, Ново-Голутвин, Белопесоцкий, и, в итоге, была собрана рекордная сумма: 22 559 руб. 22 коп.[4, там же, л. 60 об.]. Будучи только что возобновлённым, Иоанновский монастырь, стараниями почётной гражданки г. Москвы Марьи Александровны Мазуриной, предоставил помещение для раненых воинов на 200 человек.

Московская епархиальная Владычно-Покровская община сестёр милосердия отдала во временное распоряжение Московского Городского комитета по устройству госпиталей в Москве для раненых и больных воинов 3 приспособленных к зимнему отоплению барака на 85 человек и, на случай увеличения в Москве числа больных и раненых воинов, место на земле общины для сооружения двух временных госпитальных палаток, а также на зимнее время предоставила помещение на 15 мест для больных незаразными болезнями в самом здании общины [4, там же, л. 61]. За всеми больными осуществлялся безвозмездный уход, а причт Владычно-Покровской общины для них безвозмездно совершал воскресные и праздничные богослужения и все духовные требы. При больнице в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре и в Лаврском Доме, находящемся на Переславской улице были устроены два госпиталя для больных и раненых воинов на 50 кроватей в каждом. Сумма, потраченная Лаврой и подведомственными ей монастырями на содержание и лечение воинов, составила 17 924 руб. 12,5 коп., а на переоборудование Лаврского дома под лазарет — 6 504 руб. 10 коп. Общая же сумма затрат составила 24 428 руб. 22,5 коп. [4, ф. 796, оп. 158, д.1413а, л. 62]. Всего же, общая сумма всех пожертвований и расходов от всех духовных лиц, организаций, мирян Московской епархии, составила гигантскую сумму: 104 784 руб. 94,5 коп. [4, там же, л. 62].

Стоит отметить, что такой внушительной суммы не было собрано ни в одной епархии Русской Православной Церкви за весь период Восточного Кризиса 1875-1878 гг. Это указывает как на особое её богатство, так и на особую ревностность относительно помощи, как солдатам, так и страждущим народам Балканского полуострова, проявляемую мирянами, священниками и различными учреждениями всей Московской Губернии, границы которой совпадали с границами распространения юрисдикции Митрополита Московского.

Таким образом, Московская епархия оказала самое эффективное содействие делам благотворительности во время Русско-Турецкой войны 1877 1878 гг.

Литература

  1. Гарковенко П. Война России с Турцией 1877 — 1878 года./ П. Гарковенко. — М.: Тип. К. Индриха, Сретенка и д. Карлони, 1879. — 970 с.
  2. Кочуков С. А. Общество, правящая элита, армия Российской империи и Русско-турецкая война 1877-1878 гг.: диссертация… доктора исторических наук: 07.00.02 / Кочуков Сергей Анатольевич; [Место защиты: Сарат. гос. ун-т им. Н. Г. Чернышевского]
  3. Палеолог Г. Н., Сивинис А. Исторический очерк народной войны за независимость Греции / Г. Н. Палеолог, А. Сивинис. — СПб. Типография Морского министерства, 1867. — 552 с.
  4. Российский Государственный Исторический Архив (РГИА).
  5. Страшимиров Д. История на Априлското въстание. Т. III. Въстание и пепелища / Д. Страшимиров. — Пловдив, 1907. — 460 с.
  6. Центральный Государственный Архив г. Москвы (ЦГАМ).

 

Источник: Архипов С. В. Церковная благотворительность Московской епархии во время Русско-Турецкой войны 1877-1878 гг. // Научные труды Института Непрерывного Профессионального Образования. Выпуск пятый (№ 5) / Под научн. редакцией проф. С. В. Чернова. - М.: Издательство Института Непрерывного Профессионального Образования, 2015. - С. 29-33.